<span>Кривин вообще - учит. Ищи.. . Читай.. . Учись</span>
8 существительных, пффф... изи
На лесной лужайке цветут пестрые цветы. Красный мак поднял головку. Качается хрупкий стебелек голубой незабудки. На малиновую кашку сел мохнатый шмель.В траве прыгает зеленый кузнечик. Разноцветные бабочки порхают от цветка к цветку.
На первый взгляд кажется, что чтение – вопрос современности, однако, о важности книг задумывались уже много лет назад. Тысячи лет назад великими умами того времени собирались огромные библиотеки, такие как Великая библиотека в Александрии, библиотеки Ватикана, библиотеки в древнем Риме и в монастырях западной Европы. Даже в Древней Руси имелись свои немаленькие библиотеки, первую из которых основал Ярослав Мудрый. Важность книг и чтения доносят до нас даже старые русские пословицы, такие как : “Кто много читает, тот много знает” или, например, “Книга мала, а ума придала”. И уж если о важности чтения задумывались древние жители нашей земли, то как можем мы не понимать, насколько важен этот невзрачный, на первый взгляд, предмет, под названием книга? Совершенно очевидно, что читающий человек знает больше, понимает больше, а, следовательно, и рассказать другим может больше, чем не читающий. Читая книгу, человек будто бы проживает ещё одну жизнь, ведь он переживает, чувствует то, что чувствуют герои книги, старается понять их действия, мысли и побуждения. Он, словно, набирается эдакого воображаемого жизненного опыта, который, несомненно, в будущем ему не раз ещё пригодится. Это уже не говоря о том, что читающие люди пишут намного более грамотно, чем люди, не бравшие книгу в руки. Они, элементарно, более мягко и доступно излагают свои мысли в разговоре. Понять их легче, говорить с ними легче, а значит, и находиться в их обществе легче и приятней.
Никогда, пока не сойдет в могилу последнее из этих поколений, никогда жители Краснодона не забудут этой ночи. Необыкновенной ослепительной ясности ущербный месяц косо стоял на небе. Никто из родных не спал в эту ночь. Да и не только родные не спали: все знали, что в эту ночь казнят "молодогвардейцев".
В камерах тоже слышны были величественные гулы, перекатывавшиеся по Донцу.
Уля, полулежа на боку, прислонившись к стене головой, выстукивала соседям-мальчишкам:
- Ребята, слышите, слышите?.. Крепитесь... Наши идут... Все равно наши идут...
Их выводили на пустырь, облитый месяцем, и сажали в два грузовика. Первым вынесли лишившегося всяких сил и потерявшего рассудок Стаховича и, раскачав, бросили в грузовик. Многие "молодогвардейцы" не могли идти сами. Вынесли Анатолия Попова, у которого была отрублена ступня. Витю Петрова с выколотыми глазами вели под руки Рагозин и Женя Шепелев. У Володи Осьмухина была отрублена правая рука, но он шел сам. Ваню Земнухова вынесли Толя Орлов и Витя Лукьянченко. За ними, шатаясь, как былинка, шел Сережка Тюленин. Вот грузовики уже миновали поворот на выселки, скоро они должны были пересечь балку. Нет, Сережка знал, что он не в силах сделать это. Но впереди него, стоя на коленях, ехал Ковалев со связанными за спиной руками. Он был еще силен, недаром ему связали руки, Сережка толкнул его головой. Ковалев обернулся.
- Толька... Сейчас балка... - прошептал Сережка и кивнул головой вбок.
Ковалев, покосившись за плечо себе, пошевелил связанными руками. Сережка припал зубами к узлу, связывавшему руки Ковалева. Сережка был так слаб, что несколько раз откидывался к стенке грузовика с испариной на лбу. Но он боролся так, как если бы он боролся за свою свободу. И вот узел был развязан. Ковалев, по-прежнему держа руки за спиной, пошевелил ими.
... Подымется мститель суровый,
Грузовики съехали в балку, и передний уже взбирался на подъем. Второй, рыча и буксуя, тоже начал въезжать. Ковалев, став ногой на заднюю стенку, спрыгнул и побежал по балке, вспахивая снег.
- Ушел!.. Ушел!.. - с невыразимой силой торжества кричал Сережка тонким голосом и ругался самыми страшными словами, какие только знал. Но эти ругательства звучали сейчас в устах Сережки, как святое заклятие.
Вот уже виден был косо свалившийся набок после взрыва копер шахты No 5
"Молодогвардейцы" получили возможность проститься друг с другом. И Клава Ковалева смогла сесть рядом с Ваней и положить ему руку на лоб и уже не разлучаться с ним.
Их выводили небольшими партиями и сбрасывали в шурф по одному. И каждый, кто мог, успевал сказать те несколько слов, какие он хотел оставить миру.
Опасаясь, что не все погибнут в шурфе, куда одновременно сбросили несколько десятков тел, немцы спустили на них две вагонетки. Но стон из шахты слышен был еще на протяжении нескольких суток.