Дети в этом рассказе даны в образе Улиты, двенадцатилетней дочери лесника Фомы, его грудного сына-младенца и собирательного образа детей мужика, воровавшего дрова в лесных владениях Бирюка.
<span>Улита и её братик брошены матерью, убежавшей от Бирюка с проезжим. В первый раз мы видим её ночью, в непогоду, в избе. Она не спит, а качает в люльке своего братца. Девочка босая, в рубашонке, подпоясанной верёвочкой. Она сидит ночью в избе, запершись на засов, при свете тусклого огонька. Увидев вошедших людей, Улита беспрекословно выполняет распоряжение отца ( тот так и ни разу не назвал её по имени) - посветить барину. Качая ребёнка, поправляя лучину, тоненьким голоском, робко, еле внятно, отвечает Улита на вопросы помещика. Когда Бирюк сообщил барину, что жена его, мать этих детей, сбежала, девочка " потупилась". Это жест горя, переносимого ею покорно, смиренно. Как истукан, не шевелясь, сидит она в присутствии барина у люльки. Автору жаль её: он отмечает её голые ноги, спускающуюся с плеча рубашонку, робость, потупленность, " печальное личико", понурость. </span>
<span>Второй раз входя в избу, автор и Бирюк с мужиком-вором, не обращая внимания на девочку, не думая о ней, будят её, заснувшую наконец у печки своими громкими разговорами, что пугает её. Но удивительно, что она тут же вновь заснула, расположившись прямо на полу у ног незнакомого ей мужика-вора. Тот же, впадая в истерику по поводу допроса, учинённого ему Фомой, снова будит Улиту. И хотя она вскочила с пола, но не убегает в другой угол избы, а "уставилась" на него. </span>
<span>Сын лесника, как уже сказано, грудной младенец. Имя его ни разу не называется. Может быть, его ещё, в связи с драматическими событиями в семье, и не нарекли. Ребёнок, скорее всего, болен: он дышит тяжело и скоро. От голоса отца, рассказывающего о поступке своей жены, младенец, словно понимая, что речь идёт о его матери, проснулся и закричал. Бирюк утешит его жёваным хлебом в рожке из бересты - больше несчастного ребёнка кормить нечем. </span>
<span>Образ детей мужика-вора собирательный. Понятно, что их несколько человек, но число не называется. Воровать дрова под прикрытием непогоды крестьянину приходится из-за его детей, так как "с голодухи детки пищат". Но чувствуя, что дела его плохи, мужик-вор кричит: " Пришиби - один конец; что с голоду, что так - всё едино. Пропадай все: жена, дети - околевай все... " Вот и ещё одна детская судьба. </span>
<span>Думается, что крестьянские дети введены Тургеневым в этот рассказ, чтобы глубже показать самого главного героя - Бирюка и, конечно, автора. Дети-крепостные живут в нужде, не одеты, не обуты, у них нет еды. Одни родители ради них воруют, другие приучают по одёжке протягивать ножки, довольствоваться малым, но не воровать. Таким образом в детях воспитываются покорность и долготерпение. </span>
<span>С малых лет дети крестьян трудятся: нянчат младших, прислуживают родителям. Их не ласкают, с ними суровы, что и видно в отношении Бирюка к дочери. Девочкам не положено учиться в начальной школе. И лишь такое воспитание поможет ребёнку приспособиться к невзгодам и сносить их молча. </span>
<span>Но несмотря на то, что мать Улиты бросила своих детей, девочка-сирота продолжает чувствовать себя уверенно в своей мужицкой среде, которую хорошо знает, не боится мужика-вора. Отца Улита почитает, а вот перед барином-охотником, которого видит впервые, робеет. </span>
<span>Так подробно описав дочь лесника, автор показал своё неравнодушное отношение к проблеме детства в крепостной России, вызвав у дворянского читателя чувство стыда за положение дел и чувство вины перед своим народом.
</span>
Рассказ о силе духа и величии души простых резчиков по дереву и рыбаков братьев Ивана и Ондреяна Личутиных, живших в Мезени в середине 19-го века.
Рыбачили они в Белом море и как-то накануне Ивана Купалы заночевали на безлюдном островке, поставив баркас с уловом у берега на якорь. Ночью случился шторм, баркас унесло, и братья остались на островке без воды и пищи. Спасти их никто не мог, так как морские пути были в стороне. Поняли братья, что обречены на смерть, но не отчаялись и стали вырезать из столешницы, завезённой рыбаками на островок, надгробье на собственную могилу.
Ондреян умер через шесть недель, Иван чуть позже. Нашёл их племянник по деревянному надгробью только на следующий год.
На дереве были вырезаны слова:
"Ондреян ухитрил раму резьбой для увеселенья;
Иван летопись писал для уведомленья,
Что родом мы Личутины, Григорьевы дети,
Мезенски мещана.
И помяните нас, все плывущие
В сих концах моря-океана".
<span>С тех пор, кто бы ни плыл мимо упокоенного места, кланяются ему и поминают братьев-мастеров.</span>
Островский всю жизнь деятельно боролся за создание реалистического театра нового типа, за подлинно художественный национальный репертуар, за новую этику актера.
