Отличная книга!Добрая и интересная!Василий Песков приглашает к неспешной прогулке по обыкновенному российскому проселку.В таком путешествии увидишь такое,чего нет в справочниках для туристов! Увидишь то,что непременно нужно увидеть:истоки Волги,Бородинское поле, сельцо Михайловское и Ясную поляну,озеро Селигер,холмы Валдая,мещерские дебри.
Первая строфа:
Задремали звезды золотые,
Задрожало зеркало затона,
Брезжит свет на заводи речные
И румянит сетку небосклона.
Первая и последняя строки этой строфы показывают нам небо (звезды золотые, сетку небосклона) – верхнюю границу мира. Вторая и третья строка показывают нам воду (зеркало затона, заводи речные) – нижнюю границу мира. Таким образом, взгляд поэта, перемещаясь вверх-вниз-вверх, заставляет читателя тоже охватить взглядом весь огромный мир. (Слайд 4/1)
Вторая строфа.
Улыбнулись сонные березки,
Растрепали шелковые косы.
Шелестят зеленые сережки,
И горят серебряные росы.
- Внимательно всмотритесь в картину, которую рисует поэт. Как движется его взгляд? Какой прием использует поэт? (Каждая следующая строчка этой строфы дает все более детальное описание любимого дерева поэта, словно картина наплывает на нас. Мы вместе с поэтом все более внимательно рассматриваем деревья, вглядываемся в них. Используется прием приближения) .
Таким образом, центральная строфа стихотворения показывает читателю срединный мир общей картины. (Слайд 4/2)
Третья строфа.
У плетня заросшая крапива
Обрядилась ярким перламутром
И, качаясь, шепчет шаловливо:
"С добрым утром! ".
- На что поэт обращает внимание читателя? Проследим за взглядом поэта.
Взгляд опускается до нижней горизонтали картины, до уровня травы: “у плетня… крапива”. (Слайд 4/3)
- Насколько ожидаемой оказалась для нас самая последняя строка стихотворения? Как она помогает почувствовать настроение поэта?
<span>Вряд ли мы рассчитывали услышать поздравление "С добрым утром! " от лица крапивы. Недаром поэт использовал здесь слово “шаловливо”, потому что он, верно, и сам немного пошалил с читателем. Поэт намеренно использовал образ самого непритязательного растения для произнесения самой главной фразы произведения, чтобы показать, что в природе нет избранных, что все одинаково рады наступлению нового дня. </span>
Зачем я убил коростеля? Виктор Астафьев<span>Это было давно, лет, может, сорок назад. Ранней осенью я возвращался с рыбалки по скошенному лугу и возле небольшой, за лето высохшей бочажины, поросшей тальником, увидел птицу.
Она услышала меня, присела в скошенной щетинке осоки, притаилась, но глаз мой чувствовала, пугалась его и вдруг бросилась бежать, неуклюже заваливаясь набок.
От мальчишки, как от гончей собаки, не надо убегать — непременно бросится он в погоню, разожжется в нем дикий азарт. Берегись тогда живая душа!
Я догнал птицу в борозде и, слепой от погони, охотничьей страсти, захлестал ее сырым удилищем.
Я взял в руку птицу с завядшим, вроде бы бескостным тельцем. Глаза ее были прищемлены мертвыми, бесцветными веками, шейка, будто прихваченный морозом лист, болталась. Перо на птице было желтовато, со ржавинкой по бокам, а спина словно бы темноватыми гнилушками посыпана.
Я узнал птицу — это был коростель. Дергач по-нашему. Все его друзья-дергачи покинули наши места, отправились в теплые края — зимовать. А этот уйти не смог. У него не было одной лапки — в сенокос он попал под литовку. Вот потому-то он и бежал от меня так неуклюже, потому я и догнал его.
И худое, почти невесомое тельце птицы ли, нехитрая ли окраска, а может, и то, что без ноги была она, но до того мне сделалось жалко ее, что стал я руками выгребать ямку в борозде и хоронить так просто, сдуру загубленную живность.
Я вырос в семье охотника и сам потом сделался охотником, но никогда не стрелял без надобности. С нетерпением и виной, уже закоренелой, каждое лето жду я домой, в русские края, коростелей.
Уже черемуха отцвела, купава осыпалась, чемерица по четвертому листу пустила, трава в стебель двинулась, ромашки по угорам сыпанули и соловьи на последнем издыхе допевают песни.
Но чего-то не хватает еще раннему лету, чего-то недостает ему, чем-то недооформилось оно, что ли.
И вот однажды, в росное утро, за речкой, в лугах, покрытых еще молодой травой, послышался скрип коростеля. Явился, бродяга! Добрался-таки! Дергает-скрипит! Значит, лето полное началось, значит, сенокос скоро, значит, все в порядке.
И всякий год вот так. Томлюсь и жду я коростеля, внушаю себе, что это тот давний дергач каким-то чудом уцелел и подает мне голос, прощая того несмышленого, азартного парнишку.
Теперь я знаю, как трудна жизнь коростеля, как далеко ему добираться к нам, чтобы известить Россию о зачавшемся лете.
Зимует коростель в Африке и уже в апреле покидает ее, торопится туда, «…где зори маковые вянут, как жар забытого костра, где в голубом рассвете тонут зеленокудрые леса, где луг еще косой не тронут, где васильковые глаза…». Идет, чтобы свить гнездо и вывести потомство, выкормить его и поскорее унести ноги от гибельной зимы.
Не приспособленная к полету, но быстрая на бегу, птица эта вынуждена два раза в году перелетать Средиземное море. Много тысяч коростелей гибнет в пути и особенно при перелете через море.
Как идет коростель, где, какими путями — мало кто знает. Лишь один город попадает на пути этих птиц — небольшой древний город на юге Франции. На гербе города изображен коростель. В те дни, когда идут коростели по городу, здесь никто не работает. Все люди справляют праздник и пекут из теста фигурки этой птицы, как у нас, на Руси, пекут жаворонков к их прилету.
Птица коростель во французском старинном городе считается священной, и если бы я жил там в давние годы, меня приговорили бы к смерти.
Но я живу далеко от Франции. Много уже лет живу и всякого навидался. Был на войне, в людей стрелял, и они в меня стреляли.
Но отчего же, почему же, как заслышу я скрип коростеля за речкой, дрогнет мое сердце и снова навалится на меня одно застарелое мучение: зачем я убил коростеля? Зачем?</span>
О барине Николае Алексеевиче я могу сказать
одно: даже если ты молод и увлечен, но социальный статус не позволяет тебе
жениться на девушке ниже по происхождению, не стоит ее обманывать, давать
надежду, чтобы потом бросить и забыть. Бог не прощает таких проступков, он
наказывает. Разве это не доказательство того, что столько лет наш герой прожил
в несчастливом браке: ему изменяла жена, а единственный сын, его надежда и
опора в старости, вырос негодяем и эгоистом?