Южноафриканские австралопитеки, вполне сходные с предками человека, жили
на равнинах, покрытых травой. Это уже не были человекообразные
обезьяны, жившие в дремучих лесах, а степные обитатели. Они
передвигались в более или менее выпрямленном положении. Неизвестно, были
ли пещеры и трещины в известняковых утесах настоящим жилищем этих
обезьян, но, по-видимому, они сюда прятались в случае необходимости или
опасности. Питались они преимущественно мясом, чем заметно отличались от
большинства вымерших и со¬временных человекообразных обезьян. Чтобы
добывать мясо, австралопитеки начали охотиться на различных животных,
прежде всего на антилоп и павианов, а чтобы охота была успешной, они
объединялись в своего рода охотничьи стаи.
Процессы развития и модернизации в государствах Латинской Америки в XX в. прошли три основных неравнозначных этапа.
Первый этап охватывает первую треть XX в. Развитие стран латиноамериканского региона в этот период происходило преимущественно на базе и в рамках традиционных экономических и социальных структур, экономики аграрно-и сырьеэкспортной ориентации, в условиях их периферийного, зависимого положения по отношению к ведущим индустриальным державам.
Второй этап — с 30-х до середины 70-х гг. XX в. — самый длительный, был отмечен сложными обновленческими процессами. В это время на фоне кризиса традиционных структур началась их модернизация путем активного вмешательства государства в экономику и социальные отношения, осуществления промышленных, аграрных и социальных преобразований. Этот период характеризуется преобладанием и взаимодействием революционной и реформистской тенденций развития и модернизации общества.
Третий этап — последняя четверть XX в. В это время на первый план вышел неолиберальный вариант модернизации, имеющий противоречивые последствия.
Многие актуальные вопросы региона не были решены к концу века. Неравномерный, часто неоднозначный характер перемен приводил к тому, что с решением или смягчением одних проблем обострялись другие, прибавлялись новые. За XX в. изменился облик не только Латинской Америки, но и всего мира. Ведущие индустриальные страны на рубеже XXI в. стали уже постиндустриальные державы. Несмотря на достигнутый прогресс, сохранилось заметное отставание латиноамериканских республик от передовых в экономическом и научно-техническом отношениях государств, зависимое, все еще периферийное положение в мировом хозяйстве, низкий уровень жизни большей части населения.
Недостаточная материальная база, нехватка капиталов, груз большой и постоянно растущей внешней задолженности, использование ресурсов стран региона в интересах ведущих центров формирующейся глобальной мировой экономики не позволили латиноамериканским республикам в конце XX в. выдержать форсированную модернизаторскую политику неолиберального толка без значительных негативных последствий. В результате такой политики, навязанной государствам региона извне, увеличился разрыв между модернизированными секторами производства и традиционной экономикой, с которой была связана большая часть населения и которая в условиях либерализации и транснационализации хозяйственной жизни оказалась в кризисном состоянии. Национальная экономика все больше оказывалась под контролем транснационального капитала, что серьезно ограничивало суверенитет латиноамериканских республик. Неолиберальная перестройка привела к снижению уровня жизни и обнищанию широких масс населения, к росту безработицы и социальных контрастов. Серьезными дестабилизирующими факторами стали коррупция, наркобизнес, терроризм. Усилились настроения неприятия экономических реформ, осуществляемых такой высокой ценой, недоверия к политикам, к традиционным партиям и к политике вообще, требования корректировки курса модернизации.
<span>Главной задачей общественно-политических сил Латинской Америки в начале XXI в. становится поиск и осуществление таких вариантов развития, которые бы отвечали местным условиям и позволили бы совместить обновление экономики с интересами большинства общества, с решением актуальных социальных проблем, сочетать интеграцию стран региона в глобальное мировое сообщество с сохранением самобытности, собственных цивилизационных основ народов Латинской Америки.</span>
В летописях до XIII века обычно именовалось «Суздальской землёй»<span>, с кон. XIII века — </span>«великим княжением Владимирским»<span>. В историографии обозначается термином </span>«Северо-Восточная Русь».
<span>Вскоре после того, как ростово-суздальский князь Юрий Долгорукий в результате многолетней борьбы утвердился на киевском княжении, его сын Андрей уехал на север, взяв с собой икону Божьей Матери из Вышгорода (1155). Андрей перенёс столицу Ростово-Суздальского княжества во Владимир и стал первым великим князем Владимирским. В 1169 году организовал взятие Киева, и, по выражению Ключевского В. О., «отделил старшинство от места», посадив на киевское княжение младшего брата, а сам оставшись княжить во Владимире. Старшинство Андрея Боголюбского признавали все русские князья, кроме галицкого и черниговского. Победителем в борьбе за власть после гибели Андрея вышел его младший брат Всеволод Большое Гнездо, поддержанный жителями новых городов юго-западной части княжества («холопы-каменщики») против ставленников старого ростово-суздальского боярства. К концу 1190-х годов он добился признания своего старшинства всеми князьями, кроме черниговского и полоцкого. Незадолго до смерти Всеволод созвал съезд представителей различных социальных слоёв по вопросу престолонаследия (1211): </span>Князь великий Всеволод созва всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди[1].
Переяславское княжество находилось под контролем владимирских князей с 1154 года (за исключением короткого периода 1206—1213[4]). Также они использовали зависимость Новгородской республики от подвоза продовольствия из земледельческого Ополья через Торжок, чтобы распространить на неё своё влияние. Также владимирские князья использовали свои военные возможности для защиты Новгорода от вторжений с запада, и с 1231 до 1333 года неизменно княжили в Новгороде.
В 1237—1238 годах княжество подверглось опустошению монголами. В 1243 году владимирский князь Ярослав Всеволодович был вызван к Батыю и признан старейшим князем на Руси. В конце 1250-х годов была проведена перепись и началась систематическая эксплуатация княжества монголами. После смерти Александра Невского (1263) Владимир перестал быть резиденцией великих князей. На протяжении XIII века образовались удельные княжества с собственными династиями: Белозерское, Галицко-Дмитровское, Городецкое, Костромское, Московское, Переяславское, Ростовское, Стародубское, Суздальское, Тверское, Углицкое, Юрьевское, Ярославское (всего до 13 княжеств), причём в XIV веке тверские, московские и нижегородско-суздальские князья стали титуловаться «великими». Собственно владимирское великое княжение, включавшее в себя город Владимир с обширной территорией в зоне суздальского ополья и право сбора дани для Орды со всех княжеств Северо-Восточной Руси, кроме великих[5], получал по ярлыку от ордынского хана один из князей.
В 1299 году митрополит всея Руси переехал из Киева во Владимир, а в 1327 году в Москву. С 1331 года владимирское княжение закрепилось за московским княжеским домом, с 1389 года фигурировало в завещаниях московских князей наряду с московским доменом. В 1428 году[3]<span> произошло окончательное слияние владимирского княжества с московским.</span>
Хел (имя вымышленное, так как в настоящем имени он не нуждается) — это тридцатипятисантиметровый большеротый окунь, живущий в озере с площадью поверхности воды, равной 40 га, которое расположено в зоне умеренного климата. Поздней весной три года назад он вылупился из икринки здесь же, как и тысяча его братьев и сестер. Когда в длину он достиг дюйма (к этому моменту больше половины мальков стали жертвами других рыб), он поселился в одиночестве среди водорослей на дне родного залива. Хел провел здесь всю свою жизнь, покидая родной дом только в том случае, когда вода становилась или слишком теплой, или слишком холодной, или слишком низкой.