В 1814 году Донской казак Платов был
сопровождающим при царе Александре I,
когда тот ездил по Европе.
<span>К сожалению, автор очень мало сообщает нам о
внешности Платова, указав только, что у него горбатый нос и знаменитые усы.
Какой казак без усов! Автор подчеркивает,
что у Платова грубые, короткие пальцы и кулак, который он поранил,
участвуя в многочисленных сражениях. Конечно, как истинный донской
казак Платов не мог не носить бурку.</span>
<span>Платова можно назвать человеком жестким, даже
жестоким. Особенно это проявлялось в его отношении к ямщикам, которых для
быстрой езды лошадей он велел бить плетьми,
и казаками, находящимися у него в подчинении. Однако Платов -
мужественный человек, он участник войн с
Наполеоном, за мужество и храбрость не раз награждался орденами и другими
наградами.</span>
Автор показывает нам Платова истинным патриотом
своей страны, он признает только всё русское, отдает предпочтения отечественным
изобретениям. Он твердо уверен в том, что наши русские мастера лучше любых
иностранных и что русские умельцы могут заткнуть за пояс любого английского
мастера, если их обучать и создать им нормальные условия для жизни и работы.
<span>Платов предан своему государю, безропотно и
честно выполняет все поручения царя, но простых людей не жалует ни вниманием,
ни заботой. Я считаю, что в смерти тульского Левши, виноват и сам Платов, потому что именно он увез
мастера без документов.</span>
<span>Платов ушел в отставку и жил в Петербурге.</span>
Это былина , поэтому у неё нету однозначного автора . Её придумал народ.
<span>Сочинил я сказку о домике на телячьих ножках. Потом о домике на слоновьих ножках. Потом о домике на заячьих ножках.
У домика на телячьих ножках, по его словам, росли рожки.
У домика на заячьих ножках росли ушки.
У домика на слоновьих ножках висела труба-хоботок.
</span><span>А у домика на курьих ножках алел гребешок.
Домик на заячьих ножках запищал: «Хочу прыгать!»
Домик на телячьих ножках замычал: «Хочу бодаться!»
Домик на слоновьих ножках запыхтел: «П-ф-ф! Хочу в трубу дудеть!»
А домик на курьих ножках пропел: «Ку-ка-ре-ку! Не пора ли вам всем спать!»
Тут во всех домиках погасли огни. И все уснули.
Ответ получен?</span>
Чехов говорил: «В детстве у меня не было детства».<span>Антон Павлович Чехов родился 17 января 1860 года в Таганроге, в семье бывшего приказчика, ставшего хозяином мелочной лавочки. Павел Егорович, отец Антона Павловича, был «коммерсантом», как он солидно называл себя, по профессии и художником – по душе. Его одаренность была разносторонней. Он самоучкой выучился играть на скрипке, увлекался живописью. Он писал красками, занимался иконописью. Антон Павлович говорил о себе и о своих братьях и сестре: «Талант в нас со стороны отца, а душа со стороны матери». Пожалуй, самым сильным увлечением Павла Егоровича был созданный им церковный хор, отнимавший у него много времени в ущерб коммерческим делам. С присущей ему настойчивостью и дотошностью он добивался, чтобы его хор был лучшим в городе. Он набрал певчих из кузнецов; партии дискантов и альтов исполняли его сыновья. Именно этот хор, а не торговля, составлял подлинный интерес его жизни. </span>
<span>Когда Антон Павлович говорил: «В детстве у меня не было детства»,– то он подразумевал под этим многое. Прежде всего самый режим жизни детей Павла Егоровича был не очень детским, - это был почти каторжный трудовой режим. Лавочка Павла Егоровича торговала с 5 утра до 11 вечера, заботу о ней Павел Егорович нередко возлагал целиком на сыновей. День его детей распределялся между лавочкой, гимназией, опять лавочкой, бесконечными спевками и репетициями и такими же бесконечными церковными и домашними молениями. Кроме того, дети учились ремеслу, Антоша – портняжному. Антоша должен был с малых лет приучаться и к счетному делу, а главное – к искусству торговли, в которое входило и почтительное обращение с покупателями и знание приемов «обмеривания, обвешивания и всякого торгового мелкого плутовства, - как писал в своих воспоминаниях старший брат Антона Павловича – Александр Павлович. – Покойный Антон Павлович прошел из-под палки эту беспощадную подневольную школу целиком и вспоминал о ней с горечью всю свою жизнь. Ребенком он был несчастный человек». Павел Егорович воспитывал своих детей деспотически. Порки были частым явлением в семье. </span>
<span>И, однако, было бы неправильно рисовать жизнь семьи Павла Егоровича только темными красками. Нельзя забывать о смягчающем влиянии матери, Евгении Яковлевны, как нельзя забывать и о том, что влияние Павла Егоровича на своих детей было далеко не только отрицательным. </span>
<span>Павел Егорович хотел сделать своих детей образованными людьми. Он хотел, чтобы дети были счастливее его. Он отдал их всех в гимназию, нанял для них учителя музыки, рано начал учить их языкам; старшие сыновья уже в отроческие годы свободно говорили по-французски. </span>
И тем не менее то положительное, что было и в натуре Павла Егоровича и в его отношении к детям, - все это было страшно искажено мещанством, чудачеством, самодурством, исковеркано тяжестью жизни. В 1889 году, в письме к брату Александру, упрекая его в самовластности, неуравновешенности в отношении к детям и жене, Антон Павлович писал: «Я прошу тебя вспомнить, что деспотизм и ложь сгубили молодость твоей матери. Деспотизм и ложь исковеркали наше детство до такой степени, что тошно и страшно вспоминать. Деспотизм преступен трижды…»
<span>Действительность, окружавшая Антошу Чехова, была покушением на его свободу.</span>
