У Степана большой нос синяя рубашка и башмаки на ногах карии волосы карии глаза цвет кожи Белово и черные джинсы
Лес густой, зелёный и полон шорохов, писков, песен.
Но вот вошёл в него охотник - и мигом всё спряталось и насторожилось. Как волна от брошенного в воду камня, покатилась от дерева к дереву тревога. Все за кусток, за сучок - и молчок.
Теперь хочешь увидеть - сам стань невидим; хочешь услышать - стань неслышим; хочешь понять - замри.
Я это знаю. Знаю, что из всех лесных тайничков следят за мной быстрые глаза, влажные носы ловят бегущие от меня струйки ветра. Много кругом зверьков и птиц. А попробуй найди!
Я пришёл сюда повидать сплюшку - крохотную, со скворца, сову.
Целые ночи она, как заведённая, кричит своё: "Сплю! Сплю! Сплю!" будто лесные часы тикают: "Тик! Тик! Тик! Тик!.."
К рассвету станут лесные часы: сплюшка смолкнет и прячется. Да так ловко прячется, будто её никогда в лесу и не было.
Голос-то сплюшки - ночные часы - кто не слышал, а вот какая она на вид? Я знал её только по картинке. И так мне захотелось увидеть её живьём, что я целый день пробродил по лесу, каждое дерево, каждую ветку осматривал, в каждый куст заглядывал. Устал. Проголодался. Но так и не нашёл её.
Сел на старый пень. Молчу, сижу.
И вот, глядь, откуда ни возьмись - змейка! Серая. Плоская головка на тонкой шее как почка на стебельке. Выползла откуда-то и глядит мне в глаза, будто чего ждёт от меня.
Змейка - она пролаза, должна всё знать.
Я ей и говорю, как в сказке:
- Змейка, змейка, поведай мне, где спряталась сплюшка - лесные часы?
Змейка подразнила меня язычком да юрк в траву!
...И вдруг, как в сказке, открылись передо мной лесные тайнички.
Длинно-длинно прошуршала в траве змейка, показалась ещё раз у другого пня - и вильнула под его обомшелые корни. Нырнула, а из-под них вывернулась большая зелёная ящерица с синей головой. Точно кто-то вытолкнул её оттуда. Прошуршала по сухому листу - и шмыг в чью-то норку.
В норке другой тайничок. Хозяйкой там тупоморденькая мышка-полёвка.
Испугалась она синеголовой ящерицы, выскочила из отнорка - из темноты на свет, - заметалась-заметалась - и шасть под лежачую колодину!
Поднялся под колодиной писк, возня. Там тоже оказался тайничок. И целый день спали в нём два зверька - сони-полчки. Два зверька, похожие на белочек.
Выскочили из-под колодины сони-полчки, ошалели от страха. Хвосты ершом. Взвинтились по стволу. Поцокали - да вдруг опять им страшно стало, ещё выше по стволу винтом кинулись.
А выше в стволе - дупло.
Сони-полчки хотели в него - и сшиблись у входа лбами. Пискнули от боли, кинулись опять обе сразу - да так вместе в дупло и провалились.
А оттуда - фык! - маленький дупляной чёртик! Ушки на макушке что рожки. Глаза круглые, жёлтые. Сел на сучок, спиной ко мне, а голову так завернул, что смотрит на меня в упор.
Конечно, не чёртик это, а сплюшка - ночные часы!
Я моргнуть не успел, она - раз! - и в листву. И там завозилось, запищало: тоже кто-то таится.
Так от дупла к дуплу, от норки к норке, от колоды к колоде, от куста к кусту, от щели к щели шарахается от страха лесная мелюзга, открывая мне свои ухороночки-тайнички.
<span>Хочешь увидеть - стань невидим. Хочешь услышать - стань неслышим. Хочешь узнать - затаись.</span>
От дерева к дереву, от куста к кусту, как волна от камня, катится по лесу тревога. И все прячутся: скок-скок за кусток, за сучок - и молчок.
Эраст — герой повести, молодой офицер, дворянин. Он соблазняет бедную крестьянскую девушку Лизу, живущую в одной из подмосковных деревень со старушкой матерью. Вскоре платоническая любовь переходит в, чувственную, а затем следует охлаждение, : которое Э. объясняет необходимостью идти на войну. «Нет, он в самом деле был в армии, но вместо того, чтобы сражаться с неприятелем, играл в карты и проиграл почти все свое имение» . Чтобы поправить дела, Э. женится на пожилой богатой вдове и пробует «откупиться» от Лизы ста рублями. Не пережив случившегося, Лиза топится в пруду.
Образ Эраста Карамзин связывает с губительной силой города, развращающего и уничтожающего «естественного» человека.
Э. — не «коварный соблазнитель» , он искренен в своих клятвах, искренен в своем обмане. Э. столько же виновник трагедии, сколько и жертва своего «пылкого воображения» . Поэтому автор не считает себя вправе вершить суд над Э. Он стоит наравне со своим героем — ибо сходится с ним в «точке» чувствительности. (Недаром автор выступает в повести в роли «пересказчика» того сюжета, который поведал ему Э. : «...Я познакомился с ним за год до его смерти. Он сам рассказал мне сию историю и привел меня к Лизиной могилке...» )
Автор прощает раскаявшегося Э. Оправдало его и общественное мнения, о чем свидетельствует резкое увеличение количества Эрастов в дворянских «списках» после выхода «Бедной Лизы» в свет: детей никогда не стали бы называть именем «отрицательного» героя. Это «экзотическое»
имя все чаще получают и многие литературные персонажи. <span>
</span>
Жил был царь,
А с ним царица поживает.
Вот как то собрались на спор
Кто лучше пол весь подметет.
Царица долго не думая
Взяла совок со шваброй
И начала...
Долго трудилась ,но не напрасно,
А вот царь наш лежебока
Ничего не сделал.
На тот день уборщица той комнаты пришла,
И так царицу отблагодарила
Надарила ей чеснок,капусту,
Все овощи из дому принесла.
Те овощи ну просто обьяденье!
А царь грустил и в жалобы пустился.
Мораль той басни такова что посеешь,то и пожнешь.
Я конечно не знаю ,но вот что сочинила!