Говоря о сходстве и различии сестёр Лариных, мы фактически можем говорить только о различиях. У них была одна фамилия, и только. Живая, весёлая, поверхностная, недалёкая Ольга — и глубокая, мечтательная, томная и меланхоличная Татьяна. Одна скоренько забывает о смерти жениха и выскакивает замуж за какого-то улана, пленённая «любовной лестью», другая любит избранника беззаветно, несмотря на отказ, изо всех сил пытается понять его. Татьяна стала в результате светской королевой, а Ольга… Ольга канула в безвестность.
Родился Самуил Маршак 22 октября (3 ноября) 1887 года в Воронеже в еврейской семье. Фамилия рода «Маршак» происходит от известного раввина Аарона Кайдановера, и в кратком переводе означает – «наш учитель». Первое образование Маршака было получено в гимназии под Воронежем. Учитель словесности выделял его талант среди других детей в классе, считал самым одаренным. Еще в школьные годы были написаны первые стихи Маршака. Известный критик Владимир Стасов, прочтя одну из поэтических тетрадей Самуила, помог ему поступить в гимназию Петербурга.
Ответ:На птичьем рынке я купил клеста. Дома я поставил клетку на окно, чтобы клест мог поглядеть на улицу.
Это был клест-сосновик. Какой же он красивый! Перья кирпичного и клюквенного цвета. Клюв крестообразный. Верхняя часть клюва загнута вниз, а нижняя вверх. Лапы белые.
Клест гордо сидел на жердочке, как командир на коне. Я бросил в клетку семечко подсолнуха. Командир соскочил с жердочки, взмахнул клювом — семечко разлетелось на две половинки. А командир снова взлетел на своего деревянного коня.
Я придумал клесту хорошее имя — Капитан Клюквин. В имени был отмечен и командирский нрав, и крепкий клюв, и красивый цвет оперения.
Объяснение:Пойдет?
Был огромный-огромный арбуз
Он рос во траве в саду
И был он большой как юпитер
Кричал на пионы
На огурцы, на помидоры криичал
"Смотри! Я больше и слаще тебя
Посмотри! Я ярче и красивей!"
Да только вот сочный арбуз во Траве
Понравился девочке Маше
Сказала она своей маме
Что вон, там вот арбуз растет
И срезала мама Маши арбуз
И больше нет гордеца,
В тарелке лежит он на столе
И все, гордостьь прошла
"Собственное имя левши, подобно именам многих величайших гениев, навсегда утрачено для потомства; но как олицетворенный народною фантазиею миф он интересен, а его похождения могут служить воспоминанием эпохи, общий дух которой схвачен метко и верно".
Ради этого и написан рассказ.