Великий Римский пожар
в 64 году нашей эры Рим постигло страшное бетствие: в невиданном пожаре сгорела большая(ударение на о ) часть города, в огне погибли тысячи людей. Говорили что это Нерон приказал поджечь Рим ( Нерон это наихудший имперетор Рима, он правил с 54-68 г нашей эры). Он сочинял поэму о гибели Трои, и ему для вдохновения будто бы потребовался вид горящего города. Он наблюдал за огнём с безопасного расстояния, и играл на лире.
<span>
</span>
Это сладкое
слово «свобода», безусловно, – одно из самых употребимых в политическом
лексиконе. Дав название влиятельнейшему политическому течению – либерализму,
оно, казалось бы, не содержит в себе никаких секретов и неразгаданных тайн.
Более того, благодаря французам, у нас есть и живописный (Делакруа «Свобода на баррикадах»),
и скульптурный (статуя Свободы в Нью-Йоркском порту) портреты Свободы, что
делают ее столь же несомненной, как Венера Милосская.
К сожалению,
слово свобода стало «общим местом». Диктаторские, тоталитарные режимы тоже
клянутся ею, провозглашают себя спасителями и опекунами подлинной свободы.
Давно уже известно, что во имя свободы совершались не только величайшие
подвиги, но и величайшие преступления.
Если
отважиться войти в дебри философских идей и теорий, посвященных проблеме
свободы можно обнаружить обескураживающее открытие. Свобода здесь выступает в
разном обличье и сочетаниях. Она оборачивается необходимостью, прикидывается
рабством, ходит под ручку то с выбором, то со своим двойником – волей. Ее можно
увидеть облаченной то в белоснежные одежды святой, то разряженной в пестрый
наряд блудницы. Наконец, она размножается и становится «гражданскими
свободами».
Завершилось
второе тысячелетие. На его исходе происходили глобальные политические
изменения. Практически размыта двухполюсность мира, в борьбе двух систем, двух
мировоззрений терпит поражение коммунистическая идеология. Однако не сделан
окончательный вывод в пользу одной из моделей миропорядка – либеральной или
государственной. Спор между этими системами продолжается. Ни у одной из них нет
явного преимущества перед другой.
Нельзя
отрицать, что жизненные стандарты (уровень потребления, жизненные условия и
т.д.) в либеральных странах выше, и это серьезная заслуга либерализма: ведь
человек – во многом животное, как бы мы того ни стеснялись, и материальное
благосостояние, конечно, необходимо человеку… Но недостаточно, как говорят
математики.
Страны,
представляющие государственность как модель общества, провозглашают
главенствующими моральные ценности, доминирующими – общественные интересы. И
вся сложность, как всегда, – найти меру, «золотую середину», которая
индивидуальна не только для каждого народа, но и для каждого периода истории
этого народа.
Если
социальный строй смещен от «золотой середины» в сторону либерализма, то
общество духовно опустошается, растут преступность, наркомания, разрушается
природа. Если социальный строй более государственен, чем оптимально необходимо,
то стагнирует экономика, ухудшается материальное положение людей, «задыхаются»
от невозможности реализовать себя или уходя в преступную экономику энергичные
люди. А самое главное, никто извне не сможет определить эту меру, кроме как сам
народ. Поэтому навязывание извне своего понимания «золотой середины» народу
приводит к созданию напряженности внутри этого народа-жертвы, такое навязывание
является не чем иным, как закладыванием мины замедленного действия.
Обычно считают, что все, кто ведет подвижный образ жизни — кочевники. Такая точка зрения относит к кочевникам австралийских аборигенов, охотников и собирателей, американских конных охотников на бизонов. Это не совсем верно. К номадам можно отнести лишь скотоводов, основа хозяйства которых — производство, а не присваивание.Кочевое скотоводство — это особый вид производящей экономики, при котором преобладающим занятием является подвижное скотоводство, а большая часть населения вовлечена в периодические перекочевки. На территории Казахстана жители с древних времен занимались кочевым скотоводством. Постоянство маршрутов перекочевок описано древнегреческими учеными. Географ Страбон писал: «Они следуют за своими стадами, выбирая всегда местности с хорошими пастбищами; зимою в болотах около Меотиды, а летом на равнинах»
