Гоголь открыл русскому читателю Украину народную, безымянную, с ее повседневным национальным бытом, с ее слезами и смехом, отнюдь не претендующими на историческое значение. "Вечера на хуторе близ Диканьки" - одно из самых поэтических проявлений романтизма в русской классической литературе. Но романтика этого произведения особая и необычайная по своим истокам и смыслу. Романтический мир "Вечеров" создан не из прихотливой субъективной мечты писателя, оскорбленного грубостью реальной жизни, и не из идеализированных образов греко-римской античности. Основа созданного Гоголем поэтического мира - реальная жизнь народа, воспринятая влюбленным сердцем писателя сквозь призму сказок, легенд и поверий. Этот мир пахнет степным раздольем Украины, сверкает своими специфическими национальными красками и звенит, как весенние травы, звонкоголосыми песнями одного из самых певческих народов на земле.
"Вием" Гоголь распрощался с фантастикой народных поверий и легенд. Однако романтическое мировосприятие еще не было преодолено. И он предпринимает изумительную по результату попытку соединить реализм с романтикой на историческом материале. Появилась знаменитая эпопея "Тарас Бульба", написанная в 1833-1834 гг. в самый разгар работы Гоголя над историей, особенно над историей Украины. Опубликовав это произведение в сборнике "Миргород", Гоголь через несколько лет (в 1839-1842 годах) вновь вернулся к нему, усилив народно-героический пафос эпопеи. "Тарас Бульба" - первое произведение нашей литературы, в котором трагический сюжет трактуется в жизнеутверждающем духе. "Зеленый мир" "Вечеров на хуторе близ Диканьки" наполнен гомоном, весельем, шутками парубков и девчат, которым сам черт ни по чем. "Зелено-золотой" мир эпопеи "Тарас Бульба" пленяет своими свободными, гордыми людьми-великанами, их великими делами во славу родины, Украины, России.
Повесть "Шинель" развивала демократический и гуманистический дух русского реализма и поднимала тему "маленького человека", поставленную Пушкиным, на новые высоты. Вся сила гуманистического отрицания современного строя жизни сосредоточена в потрясающей судьбе этого маленького человека, всеми поруганного и беззащитного.
Но тут проявилась и слабость писателя, отодвинувшего в область фантастики вопрос о наказании за бесчеловечие. Поднявшись к началу 40-х годов до самого беспощадного разоблачения социального зла, Гоголь не сделал по сравнению с периодом "Миргорода" и "Арабесок" ни шагу вперед в понимании средств и путей преодоления зла и несправедливости современного строя социальных отношений. Изоляция от молодых, развивающихся сил передовой России с Белинским во главе таила в себе большую опасность для гениального художника-обличителя
Бал был организован для того, ну так я думаю, чтобы понять, сможет ли Маргарита выдержать это все, ведь на этом балу ей предстояло выдержать как физические нагрузки, так и моральные, она должна была мило улыбаться всем, сквозь боль но она выдержала это. Воланд и его свита были горды за нее.
Трава была еще покрыта росою, и она задержалась несколько, чтобы надеть калоши. Выйдя из дому, она нашла мужа, погруженного в созерцание распускающегося миндального бутона. Она окинула ищущим взором высокую траву и местность вокруг фруктовых деревьев. -- Где же Волк? -- Он только что был здесь. -- Уолт Ирвин мигом оторвался от поэтических и метафизических раздумий, вызванных чудом органического развития цветка, и посмотрел вдаль. -- Я видел, как он гнался за кроликом. -- Волк! Волк! Сюда! Волк!.. -- закричала Мэдж. Они миновали расчищенную полянку и пошли по лесной тропинке, украшенной восковыми колокольчиками мансаниты. Ирвин всунул в рот мизинцы обеих рук и помог ей резким свистом. Закрыв уши ладонями, она сделала гримасу. -- Однако для поэта, нежно настроенного, ты умеешь издавать довольно-таки некрасивые звуки. Мои барабанные перепонки... знаешь, они полопались. Ты свистишь громче, чем... -- Орфей? -- Нет, я хотела сказать: чем уличный бродяга, -- заключила она строго. -- Поэзия не мешает быть практичным. Мне, по крайней мере, она не мешает. Я не обладаю ведь тем легкомысленным гением, который неспособен продавать свои перлы журналам. Он принял шутливо-напыщенный вид и продолжал: -- Я не певец чердаков, но я и не салонный соловей. Почему? Да потому, что я практичен. Песнями я богат; а их я могу превращать -- конечно, обменивая -- в домик, увитый цветами, в прекрасный горный луг, в рощицу... Наконец, во фруктовый сад из тридцати семи деревьев, в длинную грядку ежевики да в две короткие грядки земляники, не говоря уже о четверти мили журчащего ручья. Я -- торгаш красоты, продавец песен, и о пользе я не забываю. Нет, моя дорогая Мэдж, я не забываю. Я пою песни и, благодаря издателям журналов, превращаю их в дыхание западного ветра, шепчущего в наших рощах, и в журчание струй и ручейков между мшистых камней. И от журчащих струй и дыханий ветерка зарождается песнь: то снова моя песнь возвращается ко мне: она не та, какую я пел, она другая, но вместе с тем она та же самая, но только чудесно преображенная... -- О, если бы все твои превращения были так удачны! -- засмеялась она. -- Назови хоть одно неудачное. -- Эти два великолепных сонета, которые ты превратил в корову, оказавшуюся потом по дойности худшей в округе. -- Она была прекрасна... -- начал он. -- Но она не давала молока, -- прервала его Мэдж. -- Но она была красива, не правда ли? -- настаивал он. -- Вот тут-то и видно, что не всегда красота приносит пользу. А вот и Волк. В чаще, покрывающей склон холма, раздался треск сухостоя, и вслед за этим, в сорока футах над ними, на краю скалистой стены, показалась волчья голова. Его передние лапы сдвинули камешек, и с настороженными ушами и неподвижными глазами он наблюдал падение камня, пока тот не ударился о землю у их ног. Тогда Волк перевел на них взгляд, оскалил зубы и словно ухмыльнулся. -- Волк! Волк, хороший Волк! -- звали его мужчина и женщина. При звуке их голосов собака прижала уши, и голова ее как будто ластилась под лаской невидимой руки. Они смотрели, как она лезла обратно в чашу, и продолжали идти. Несколько минут спустя на повороте дороги, где спуск был не так крут, Волк присоединился к ним. Он сдержанно проявлял свои чувства. После того как мужчина потрепал его около ушей, а женщина приласкала, он вырвался и помчался вперед по тропинке; скоро он был уже далеко. Он бежал, без усилий -- совсем по-волчьи -- скользя по земле. Сложением и тяжестью он походил на крупного волка. Но окраска говорила за то, что волком он не был. Эта окраска выдавала в нем собаку -- бурая, темно-коричневая, с красноватым оттенком. Спина и плечи были темно-бурой окраски, которая светлела на боках, а на животе становилась темно-желтой. Белые пятна на горле, на лапах и над глазами казались грязноватыми, ибо в них также проглядывал бурый оттенок. Глаза его напоминали топазы.
Ответила на все вопросы, возможно, немного пафосно, но думаю суть уловила)))
1) Девочка, образ которой воссоздал автор, очень похожа на лягушонка:
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
<span>Черты лица остры и некрасивы.
Данная цитата подтверждает, что девочка внешне весьма не примечательна, скорее, даже уродлива! Да, девочка не лягушка, но в сравнении с этим животным, они очень похожи: это и длинный рот, и острые черты лица.
2) Портрет девочки, составленный автором, оставляет на душе осадок горечи, жалости и, возможно, сочувствия. Читатель всем сердцем переживает за девочку, ведь, может быть, такая "</span><span>бедная дурнушка" живет с нами по соседству, а может и кто-то из читателей является этой самой некрасивой девочкой.
Эпитет "худая рубашонка" подчеркивает трудное социальное положение героини стихотворения, ее бедность и недостаток материальных средств.
3) Счастье бытия заключается в самой жизни, возможности жить и радоваться каждому новому дню, каждому новому вздоху. Эта девочка умеет радоваться счастью других без зависти и ненависти.
4) </span>"Ей всё на свете так безмерно ново"... Ее мысли чисты, ее поступки непорочны; она не думает о дурном, она - всего лишь она, маленькая девочка с незавидной внешностью, которая умеет в обыденном видеть прекрасное и наслаждаться этим.
<span>5) "Ей...так живо всё,что для иных мертво!"... Возможно, в этой фразе автор хочет в противовес девочке представить других людей - бессердечных, завистливых, порочных. Это маленькое, непорочное существо противопоставляется всему обществу, у которого уже навсегда атрофировались элементарные чувства. Эти "другие люди" не видят красоты в обычных вещах, а, соответственно, не ценят ее. </span>