Рыжий, на животе белые подпалины, уши рваные, грязненький
Начало рассказа Льва Толстого «Севастополь в декабре», как и все повествование, выполнено хмурыми красками. С бухты под Сапун-горою тянет холодом, туманом, море чернеет, слышен неумолкаемый гул. То и дело накатывает грохот выстрелов. Город воюет. Автор замечает сразу, какой гордостью и каким мужеством наполняется сердце каждого, кто попадает даже в страшное и тяжелое время в Севастополь. Этот город – живая легенда еще с той, далекой войны.
Несмотря на бой орудий, в Севастополе идет какая-то жизнь. Торговки предлагают пирожки и выпивку, люди приспособились к осаде города и занимаются ежедневными делами, без которых просто не выжить. А на бастионах в это время происходит что-то невыразимо ужасное, бередящее кровь.
Как великий мастер детали, Лев Толстой потрясает описанием того, как военфельдшеры складывают в углу в полевом госпитале отрезанные части тела раненых. Здесь лежит ампутированная нога женщины, которую оторвало снарядом, пока жена носила мужу обед на бастион. Здесь руки только что державших орудие солдат, которым война навсегда перечеркнула жизнь.
Лев Толстой иллюстрирует мысль, что война – не бой барабанов, не марш парадным строем, не развевающиеся флаги. А только грязь, кровь, ужас и смерть.
Автор приводит рассказ молодого офицера, которого якобы антисанитария достала больше, чем бомбы, летящие на голову. Но этот всего лишь показная развязность, на самом деле молодому человеку очень страшно.
Самый опасный четвертый бастион предстает в рассказе как скопище носилок с умирающими ранеными, Здесь мазками рисуется оценка ситуации опытным артиллеристом. Рядом полегла вся батарея, но бастион, где остался один артиллерист за орудием, все палила и палила.
Лев Толстой не делает никаких собственных выводов. Он всего лишь описывает признания защитников города, и в каждом слове дышит ужасная война. Бомба в матросской землянке раскромсала одиннадцать человек. Упорство и героизм воинов не поддаются передаче. Кто-то играет со смертью, мечтая, чтобы ядро прилетело и взорвалось поближе, а тебе бы удалось выжить в этом диком поединке, обхитрить смерть.
Источник: Краткое содержание Толстой Севастополь в декабре месяце за 2 минуты пересказ сюжета
Олицетворения: Часы шагают, хворают, кашляют, печка мыслит, запечатанное письмо подмигивает и рисуется, раздвинутые ножницы кричат, кресло сидит, с точностью копируя старого толстого дядю, книги дышат, ораторствуют, перекликаются на полках. Шляпа, висящая на гвозде, непременно передразнивает своего владельца,- но лицо у нее свое, забулдыжно-актерское. У висящего пальто всегда жалкая душонка и легкая нетрезвость. Что-то паразитическое чувствуется в кольце и особенно в серьгах,- и к ним с заметным презрением относятся вещи-труженики: демократический стакан, реакционная стеариновая свечка, интеллигент-термометр, неудачник из мещан - носовой платок, вечно юная и суетливая сплетница - почтовая марка.
Метафоры: стыдливо пробежал глазом по ванной; вся квартира обновилась, посвежела; кончило это пенсне трагически; что могло побудить эту в сущности своей кристальную душу на роковой шаг; публичный позор, которым я обставил возвращение моих загулявших стеклышек.
<span> ТОчно не знаю но вроде это: В лесной глуши, в деревне Тычки живет старый охотник Емеля с внуком Гришуткой (отец его умер от горячки, а мать защитила своим телом от стали волков) и собакой Лыском. Мальчик лежит простуженный уже 2-й месяц и просит деда добыть желтого теленка оленя. Емеля специально 3 дня не кормит Лыска и выходит на охоту. После долгих поисков он находит матку с олененком и долго ходит за ней (олениха уводит охотника от малыша), но наконец видит теленка. Но старик не тронул звереныша, вспомнив, как Гришу спасла его мать. Дома Емеля рассказывает внуку о встрече с теленком и варит обед из глухаря. Во сне мальчик видит олененка.</span>
