Ему стало все ясно. Его обманули, перехитрили, провели! Глаза его зажглись прежним кентервильским огнем; он заскрежетал беззубыми деснами и, воздев к небу изможденные руки, поклялся, следуя лучшим образцам старинной стилистики, что, не успеет Шантеклер дважды протрубить в свой рог, как свершатся кровавые дела и убийство неслышным шагом пройдет по этому дому.Едва он произнес эту страшную клятву, как вдалеке с красной черепичной крыши прокричал петух. Дух залился долгим, глухим и злым смехом и стал ждать. Много часов прождал он, но петух почему-то больше не запел. Наконец около половины восьмого шаги горничных вывели его из оцепенения, и он вернулся к себе в комнату, горюя о несбывшихся планах и напрасных надеждах. Там, у себя, он просмотрел несколько самых своих любимых книг о старинном рыцарстве и узнал из них, что всякий раз, когда произносилась эта клятва, петух пел дважды.
**********************************************************************************************************************************************
Сам лорд Кентервиль, человек донельзя щепетильный, даже когда дело касалось сущих пустяков, не преминул при составлении купчей предупредить мистера Отиса.
- Нас как-то не тянуло в этот замок,- сказал лорд Кентервиль,- с тех пор как с моей двоюродной бабкой, вдовствующей герцогиней Болтон, случился нервный припадок, от которого она так и не оправилась. Она переодевалась к обеду, и вдруг ей на плечи опустились две костлявые руки. Не скрою от вас, мистер Отис, что привидение это являлось также многим ныне здравствующим членам моего семейства. Его видел и наш приходский священник, преподобный Огастес Дэмпир, магистр Королевского колледжа в Кембридже. После этой неприятности с герцогиней вся младшая прислуга ушла от нас, а леди Кен-тервиль совсем лишилась сна: каждую ночь ей слышались какие-то непонятные шорохи в коридоре и библиотеке.
- Что ж, милорд,- ответил посол,- пусть привидение идет вместе с мебелью. Я приехал из передовой страны, где есть все, что можно купить за деньги. К тому же молодежь у нас бойкая, способная перевернуть весь ваш Старый Свет. Наши молодые люди увозят от вас лучших актрис и оперных примадонн. Так что, заведись в Европе хоть одно привидение, оно мигом очутилось бы у нас в каком-нибудь музее или в разъездном паноптикуме.
- Боюсь, что кентервильское привидение все-таки существует,- сказал, улыбаясь, лорд Кентервиль,- хоть оно, возможно, и не соблазнилось предложениями ваших предприимчивых импресарио. Оно пользуется известностью добрых триста лет,- точнее сказать, с тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года,- и неизменно появляется незадолго до кончины кого-нибудь из членов нашей семьи.
- Обычно, лорд Кентервиль, в подобных случаях приходит домашний врач. Никаких привидений нет, сэр, и законы природы, смею думать, для всех одни - даже для английской аристократии.
- Вы, американцы, еще так близки к природе! - отозвался лорд Кентервиль, видимо, не совсем уразумев последнее замечание мистера Отиса. - Что ж, если вас устроит дом с привидением, то все в порядке. Только не забудьте, я вас предупредил.
Несколько недель спустя была подписана купчая, и по окончании лондонского сезона посол с семьей переехал в Кентервильский замок. Миссис Отис, которая в свое время - еще под именем мисс Лукреция Р. Тэппен с 53-й Западной улицы - славилась в Нью-Йорке своей красотой, была теперь дамой средних лет, все еще весьма привлекательной, с чудесными глазами и точеным профилем.
Эта умная женщина решилась пожертвовать собой, своей жизнью ради спасения своего села. Это ли не сила характера -отдать не просто свои молодые годы, но всю жизнь на служение людям, добровольно отказавшись отличного счастья? Это ли не сила характера - помогать тем, кто уничтожал твои достижения и победы?
Даже этот недальновидный начальник признал за ней удивительное мужество: «Вы, Мария Никифоровна, могли бы заведовать целым народом, а не школой». Женское ли это дело - «заведовать народом»? Но это оказалось по силам ей, простой учительнице, а главное, сильной женщине.
Сколько она уже достигла! Но сколько ей еще предстоит одержать побед... Думается, немало. Невольно веришь в такого человека. Им можно лишь гордиться.
Да и самой Марии Никифоровне Нарышкиной, думаю, никогда не придется сказать о себе так, как сказал Завокроно: «Мне почему-то стыдно». Он, мужчина, в своей жизни не совершил такого подвига, который совершила и которые продолжает совершать простая «песчаная учительница
На Ивана на Купала красна девица гадала
Где мой милый, ненаглядный где ты лада моя
Закрывай калитку тихонько ночью праздник то какой
Слышишь песен голос звонкий над кострами, над рекой
Все дороги засветились это было, не приснилось
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Погадай, мне не страшно видишь там вдалеке
где-то папоротник в чаще и плывут венки по реке
На Ивана на Купала красна девица гадала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
Купала Ивана -Купала, Купала Ивана - Купала
На Ивана на Купала красна девица гадала
Где мой милый, ненаглядный где ты лада моя