Брак между представителями правящих династий разных государств.
Статут 1529г.
Статут 1529 г.-- развернутый кодекс феодального права, действовавшего в Великом княжестве Литовском,-- представляет большой научный интерес. Он дает богатый материал для изучения экономических, общественных и правовых отношений в XV-- начале XVI вв. как на территории собственно Литвы, так и на территории Белоруссии. Статут 1529 г. был написан на белорусском языке того времени. Это обстоятельство определяет его большое значение и как лингвистического памятника периода образования белорусской народности.[4,6]
В XVI в. Статут напечатан не был. Списки его в течение первой половины XVI в. дополнялись новыми статьями. Переводы текста Статута с белорусского языка на латинский (1530 г.) и польский (1532 г.) также остались в рукописях.
Рукопись содержит 140 листов или 279 страниц. В ней недостает листа с первыми тремя артикулами раздела XIII, вырвано несколько листов между страницами 264 и 265, поэтому артикул 10 раздела XIII на странице 264 обрывается словами: «а естли бы покрадено клет з скарбными речи», а на странице 265 начинается артикул 17: «Коли бы тот в кого лицо...» Текст Статута заканчивается на странице 275, на страницах 276-- 279 имеются записи, не относящиеся к Статуту. Следовательно, первоначально в рукописи листов было больше, и они не имели постраничной нумерации, которая сделана позже.
Текст Статута написан белорусской скорописью конца XVI-- начала XVII в. с характерными для нее длинными, загнутыми влево хвостами букв д, р, у, щ, с характерным з в виде идущей под строку линии с наклоном влево и другими признаками. На то, что временем появления этой рукописи является конец XVI-- начало XVII в., указывает и водяной знак на бумаге: овальная с красивыми узорами рама, внутри которой перекрещиваются три копья.
Поскольку рукопись хранилась в Слуцке и на корешке ее переплета написано слово Слуцк, И. Данилович назвал ее Слуцкой.
Кроме описанной выше Слуцкой рукописи, И. Даниловичу были известны еще два списка Статута на белорусском языке.
Первый из них-- приобретенный в 1820 г. в Варшаве графом Титом Дзялынским экземпляр размером in folio написан на бумаге с водяным знаком подковы и двумя крестами, похожим на герб города Гданьска. Второй-- рукопись в четверть листа, написанная на бумаге с водяным знаком в виде креста. Основываясь на содержащейся в рукописи дарственной записи с упоминанием фамилии Фирлей, И. Данилович назвал этот список Фирлеевским. Вслед за И. Даниловичем и мы будем называть эти рукописи: списком Дзялынского и Фирлеевским списком.
Сравнение почерка Слуцкого списка с почерком списка Дзялынского также дает основание говорить о большей древности последнего.
Хранящийся в Варшавской народной библиотеке список Статута 1529 г. до сего времени не был использован и опубликован. Об этой рукописи упоминает д-р П. Баньковский в статье, напечатанной в польском архивистическом журнале «Archeion», кн. 18, 1948 г. Прежде этот список находился в библиотеке Замойских, о чем свидетельствуют оттиски печати на 1, 3 и 458-й страницах рукописи. Поэтому в дальнейшем изложении и в разночтениях мы будем называть этот список списком Замойского.
Правописание списка Замойского дает основание предполагать, что он древнее списка Дзялынского. В последнем буква ь употреблена лишь 4 раза, в списке Замойского эта буква употребляется постоянно, хотя и неправильно: вместо нее часто пишется е. Вероятнее всего, список Замойского появился вскоре после 1529 г. В нем буква е на месте ь употребляется не только в безударных слогах, но и под ударением, следовательно, писец в произношении не различал ь и е. Вот некоторые примеры написания буквы е вместо ь: в суде, заповедных, две, на вечность, светки, вечно, сена и многие другие.
В 1854 г. в 18-й книге «Временника Московского общества истории и древностей российских» был опубликован текст Статута 1529 г., напечатанный кириллицей. Но эти издатели , не зная, что рукопись, хранившаяся в Вильно и названная ими Виленской, и Слуцкий список-- это один и тот же экземпляр Статута 1529 г., в
В марте 68 года наместник
Лугдунской Галлии Гай Юлий
Виндекс, недовольный
экономической политикой Нерона и
налогами, накладываемыми на
провинции, поднял свои легионы
против императора. Подавить
восстание было поручено
наместнику Верхней Германии
Луцию Вергинию Руфу. Виндекс
понимал, что самостоятельно не
справится с войсками Руфа, поэтому
он призвал на помощь популярного в
войсках наместника Тарраконской
Испании Сервия Сульпиция Гальбу и
предложил ему объявить себя
императором. На таких условиях
Гальба поддержал восстание.
Легионы, находящиеся в Испании и
Галлии, провозгласили его
императором и он двинулся на
соединения к Виндексу, но не
успел.
Вергиний Руф не торопился
выступать против Виндекса, заняв
выжидательную позицию. Но в мае
68 года его войска, расположившися
лагерем при Везонцио (совр.
Безансон, Франция), самовольно
напали на легионы Виндекса на
марше и легко разбили их.
Остатки мятежных легионов бежали
и присоединились к Гальбе. Войска
Вергиния Руфа провозгласили
своего командира императором, но
Руф продолжал выжидать. В конце
концов, он пропустил армию
Гальбы, направлявшуюся к Риму,
объявив, что вверяет себя и свои
легионы в руки Сената.
Сенат объявил Гальбу врагом
народа, но несмотря на это, его
популярность продолжала расти. В
конце концов на его сторону встал
второй префект преторианцев — Гай
Нимфидий Сабин и большая часть
гвардии. Нерон покинул Рим и
направился в сторону Остии в
надежде собрать флот и армию в
лояльных ему восточных
провинциях. Легионы Гальбы
продолжали своё движение к Риму.
Когда вести о сложившейся ситуации
достигли Нерона и его
сопровождающих, последние в
открытую перестали подчиняться
приказам императора. Когда же до
них дошёл слух о том, что Тигеллин
и преторианцы согласны присягнуть
Гальбе, стало ясно, что дни
Нерона сочтены. В это время Нерон
находился в Сервилиевых садах,
где весть об угрозе настигла его и
он был вынужден вернуться во
дворец в Палатине.
Последние часы
Нерон вернулся в Рим, во дворец
на Палатине. Охраны не было. Он
провел во дворце вечер, затем лег
спать. Проснувшись около полуночи,
император отправил приглашение
во дворец всем, кто обычно
участвовал с ним в оргиях, но
никто не откликнулся. Пройдя по
комнатам, он увидел, что дворец
пуст — оставались только рабы, а
Нерон искал солдата или
гладиатора, чтобы опытный убийца
заколол его мечом. Вскричав: «У
меня нет ни друзей, ни врагов!»,
Нерон бросился к Тибру, но у него
не хватило силы воли покончить с
собой.
Вернувшись во дворец, он нашел
там своего вольноотпущенника,
который посоветовал императору
отправиться на загородную виллу в
4 милях от города. В сопровождении
четверых преданных слуг Нерон
добрался до виллы и приказал
слугам выкопать для него могилу.
Вскоре прибыл курьер, сообщивший,
что сенат объявил Нерона врагом
народа и намеревается предать
его публичной казни. Нерон
приготовился к самоубийству, но
воли для этого вновь не хватило.
Повторяя раз за разом фразу:
«Какой великий артист
погибает!» (лат. Qualis artifex
pereo), он стал упрашивать одного
из слуг заколоть его кинжалом.
Вскоре император услышал стук
копыт. Поняв, что едут его
арестовывать, Нерон собрался с
силами, произнес строфу из
«Илиады» «Коней, стремительно
скачущих, топот мне слух
поражает», и при помощи своего
секретаря Эпафродита перерезал
себе горло. Всадники въехали на
виллу и увидели лежащего в крови
императора, он был ещё жив. Один
из прибывших попытался остановить
кровотечение, но Нерон умер. Его
последними словами были: «Вот
она — верность».
