Если бы книги исчезли, то вернее всего мы перестанем получать информацию. наша речь станет крайне ограниченной - музыка, живопись, социальная жизнь - все это просто перестанет существовать. нам будет скучно. мы больше не сможем занять себя так, что бы получать от этого пользу. по моему мнению - люди окончательно отупеют и мы превратимся в стадо баранов без интересов, истории и нравов. и напоследок хотелось бы напомнить - любите книги. дюони учат вас, даже если вы этого не значаете.
ооочень старалась.... надеюсь, тебе пригодится .... ууууф
В своем “Поучении” Владимир Мономах, будучи не только умным, но и образованным человеком, особое внимание уделил образованию и нравственности. Ставя в пример своего отца, четвертого сына Ярослава Мудрого Всеволода Ярославича (1030 – 1093), который знал пять языков, в первую очередь, он призывал своих детей учиться ”…человек должен всегда учиться: в пути и на коне” и никогда не лениться “…леность ведь всему мать: кто что умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится”.
В своем отцовском обращении князь наказывал своим детям трудиться, творить добро, всегда ответственно исполнять свой долг, не полагаясь во всем на слуг и воевод. Так в походе, считал Владимир Всеволодович, не следовало предаваться “ни питию, ни еде, ни сну”, нельзя было слишком быстро снимать с себя оружие, так как “внезапно человек погибает”. Неоднократно Мономах обращал внимание молодых князей на необходимость быть бесстрашными и честными, приводя для иллюстрации многочисленные примеры из своей жизни.
Построив “Поучение” на основе христианских заповедей, князь требовал любви к Богу, строгого выполнения церковных обрядов, почитания старших. Наивысшим авторитетом для детей должен был быть отец, которому следовало во всем подражать.
<span>Киевский князь Владимир Всеволодович Мономах рассчитывал, что “Поучение” прочтут не только его сыновья: “Дети мои или иной кто, услышав эту грамотку, не посмейтесь, но кому она из детей моих будет</span>
Ответ:
У тому що, й зараз є такі проблеми у світі. Вони були завжди й завжди хтось страждає через це.
Люди не цінять те, що їм дають безкоштовно. А потім вимагають це постійно.
Багато людей крадуть працю інших, видаючи за свою. Вони не розуміють, як боляче роблять цим людині. Це несправедливо, але нажаль часто трапляється.
Ну в первую очередь "Спящая царевна" - сказка русского происхождения, где сюжет происходит на просторах Руси.
Скорбные женские лица с лихорадочным блеском глаз, искушающие
сладострастной девственностью, сумрачные лбы осужденных на смерть,
лохмотья калек, бледные улыбки юродивых и сатанинский смех палачей,
руки, проклинающие и поднятые для благословения и повисшие в бессильном
отчаянии, взгляды, полные ненависти, страстной мольбы и страстного
ужаса, - и всегда толпа, всегда смятенность толпы, то ждущей кровавых
казней на тесных улицах древней Москвы, то вырастающей в варварское
полчище на сибирских , то воодушевленной подвигом на льдинах
суворовских Альп - вот Суриков!
Несомненно стихийный талант, прозревший темную сущность
восточнославянской стихии: ее роковое, грозное начало.
В задумчивых глазах его героинь - раздвоенность морального самосознания -
мучительное опьянение, которое Достоевский назвал "надрывом"... Они
стоят в толпе, и порывисто вглядываются в лица приговоренных на казнь и
шепчут суеверно молитвы; они никогда не улыбаются, хрупкие, красивые и
мятежные - страдальческие царевны, монахини теремов, в чарах сказки
прошлого. И рядом с ними еще угрюмее смотрят мужские лица с длинными
бородами и взъерошенными кудрями, старые и молодые, с тем же упорным
взглядом исподлобья: стрельцы в железных оковах, бояре, странники,
солдаты.
Зловещими силуэтами выделяются их костистые профили, сутулые спины.
От них веет былинной удалью и сумраком монастырской кельи, простором
волжских степей и зарослями доисторического леса. В каждом чувствуется
личность, познавшая свое право на жизнь и смерть, но в них есть и общее,
одинаково присущее всем... Как женщины-царевны Сурикова, бледные
героини в кокошниках и узорных душегрейках, так и эти угрюмые герои в
казацких шапках и петровских киверах - образы-символы народной души.
Художник понял в этой "душе племени" демоническую основу: трагизм острых
контрастов, смесь варварства, буйной "татарщины" с экстазом моральных
"надрывов" и религиозного отречения, - довизантийской эпической силы с
робостью церковно-бытового смирения, смесь жестокости, юродства,
разгула, подвижничества, душевной муки, любви.
Мне кажется, что, называя Сурикова мистиком и символистом, мы
подразумеваем именно это... Суриков не столько бытовой художник, сколько
психолог, заглянувший "по ту сторону" обычной психологии и увидевший
мистические бездны там, где прежде видели только "быт вот такое сочинение ойтоесть описание картины\