Это было в далекие,<span> однатыщща_девятьсот_столько не живут годы. Я тогда училась в небольшой сельской школе. Но у нас было все, как полагается: классы, учителя, парты, доска, отличники и хулиганы. Хулиганов было больше (что тоже, как полагается), и они постоянно устривали потасовки разной степени шутливости.</span>
И вот, во время очередной возни<span> после уже прозвеневшего звонка на урок математики, мальчики нечаянно сбрасывают со стены классную доску.</span>
<span>А доска была такая... Трехстворчатая, небольшая. Ну, они ее, недолго думая, сложили и затащили в лаборантскую.</span>
<span>Класс тот устроен так, что заходя в него, учитель проходит через весь кабинет к своему столу, который расположен у доски. То есть, по замыслу, математичка должна была бы сразу обратить внимание на недостачу.</span>
<span>Однако, она, видимо, не поверила своим глазам. Спокойно прошла, села, раскрыла журнал и начала проверять отсутствующих. Хотя, при этом на лице ее застыло выражение, обычно сопровождающее мыслями "что-то я забыла". Ну, как "застыло"... Мы, прям, видели, как она "проверила", выключена ли плита, выдернут ли утюг из розетки. заперта ли дверь, накормлен ли кот. Когда вариантов не осталось, она подняла глаза на шкодно-притихший класс.</span>
<span>Ну, а мы что: мы ждали. Она внимательно вглядывается в нас, мееедленно поворачивает голову влево, мгновение взирает на пустую стену и выдыхает: "Михайлов!!!"</span>
<span>А был у нас такой весельчак и балагур. Мальчик дивной красоты, голубоглазый блондин, Сережа Михайлов. Вечно пакости такого рода придумывал.</span>
<span>- А чего я? - ненатурально возмутился он.</span>
<span>Но нас уже прорвало, мы хохотали все хором. Вместе с учительницей.</span>
Санкций не было.<span> Доску установили, урок провели. И я потом не раз слышала, как Людмила Викторовна рассказывала коллегам: "... и, главное, я не сразу заметила. Понимаю, что что-то не так, а что именно - не пойму. только по их лицам догадалась, что что-то происходит за моей спиной. А то, наверно, так и провела бы урок без доски</span>
Тема рассказа "Пенсне"-это показать ,как обычная потеря предметов дома может привести к необычным результатам.Идея рассказа - это заставить читателей фантазировать,Осоргин убеждает,что наши вещи живут своей тайной жизнью.Люди уверены,что они обладают разумом и они сами всё решают,а автор предлагает дать свободу вещам проявить их индивидуальность ,чтобы посмотреть,что из этого выйдет,какие страсти закипят и куда приведёт эта свобода выбора.
Главным героем рассказ становится сам рассказчик ,хозяин <span>пенсне .</span>
Да, но можно так же добавить, что они в какой-то мере поучительные.
Подкова
Кузня, как называли кузницу, была настолько заманчивым местом, что по дороге на реку мы всегда застревали у нее. Теснились у порога, глядя, как голый по пояс молотобоец изворачивается всем телом, очерчивает молотом дугу под самой крышей и ахает по наковальне.
Кузнец, худой мужик в холщовом фартуке, был незаметен, пока не приводили ковать лошадей. Старые лошади заходили в станок сами. Кузнец брал лошадь за щетку, отрывал тонкую блестящую подкову, отбрасывал ее в груду других, отработавших, чистил копыто, прибивал новую подкову, толстую. Казалось, что лошади очень больно, но лошадь вела себя смирно, только вздрагивала.
Раз привели некованого горячего жеребца. Жеребец ударил кузнеца в грудь (но удачно – кузнец отскочил), выломал передний запор – здоровую жердь – и ускакал, звеня плохо прибитой подковой.
Пока его ловили, кузнец долго делал самокрутку. Сделал, достал щипцами из горна уголек, прикурил.
– Дурак молодой, – сказал он, – от добра рвется, пользы не понимает, куда он некованый? Людям на обувь подковки ставят, не то что. Верно? – весело спросил он.
Мы вздохнули. Кузнец сказал, что можно взять по подкове.
– На счастье.
Мы взяли, и он погнал нас, потому что увидел, что ведут пойманного жеребца. Мы отошли и смотрели издали, а на следующий день вернулись.
– Еще счастья захотели? – спросил кузнец.
Но мы пришли просто посмотреть. Мы так и сказали.
– Смотрите. За погляд денег не берут. Только чего без дела стоять. Давайте мехи качать.
Стукаясь лбами, мы уцепились за веревку, потянули вниз. Горн осветился.
Это было счастье – увидеть, почувствовать и запомнить, как хрипло дышат порванные мехи, как полоса железа равняется цветом с раскаленными углями, как отлетает под ударами хрупкая окалина, как выгибает шею загнанный в станок конь, и знать, что все лошади в округе – рабочие и выездные – подкованы нашим знакомым кузнецом, а мы его помощники, и он уже разрешает нам браться за молот.
Автор осуждает крепостной строй. Ценит в Герасиме любовь к животным, его трудолюбие.
Ему было очень жалко свою собачку, но не послушаться приказа барыни он не мог. После смерти Муму, Герасим вернулся в деревню и стал жить , как прежде.