Как вы думаете, рак полностью излечим?
4 ответа:
Читайте также
Вопрос вызвал бурю эмоций и воспоминаний.
Мой трудовой стаж до выхода на пенсию – 37 лет (без вузовской учёбы). За эти 37 лет я 6 раз была на больничном – пальцев на двух руках даже многовато, чтобы мои бюллетени пересчитать, поэтому каждый свой период нетрудоспособности (не придуманный, с притворством никак не связанный) помню чуть ли не по датам.
Первый пришёлся на сентябрь 1975 года. Только начала работать; вместо занятий убирали чуть ли не всей школой (с 5-го по тогда ещё 10-й выпускной классы) сахарную свёклу, и полевые работы сразу же привели не просто к обострению моего тонзиллита, но и на больничную койку – была крайне удивлена, что с фолликулярной ангиной в сельской больничке бюллетень выдавали только после стационарного лечения.
В последний, третий год моей отработки в сельской школе, весной, перенесла полостную операцию, так что период нетрудоспособности был довольно длительным.
Вернулась домой, работу нашла. Два больничных были связаны со святым для женщины делом – родами, события эти произошли в 1984 и 1987 годах. А лет за 5 до рождения первой дочки умудрилась подхватить что-то вроде гриппа, уверена, что это был он, но в советские времена, чтобы не портить статистику, в больничные листы чуть ли не всем подряд записывали иной диагноз – ОРВИ (кстати, не сомневаюсь, что и сейчас истинные размеры эпидемий гриппа скрываются).
Последний мой больничный был связан с болезнью дочки в 1986 году – взяла только потому, что первые три дня были предпраздничные и праздничные (Международный женский день отмечался), а мама уехала на праздники к родственникам.
За последние 25 лет моего трудового стажа – ни одного больничного. Болеть-то я болела, хотя и нечасто, но больничные не брала. А уж притвориться больной и не пойти на работу – это вовсе не для меня. Вот и спросите Вы, почему я тогда взялась отвечать на этот вопрос, если всю жизнь всеми силами старалась «увильнуть» не от работы, а от освобождения от работы и ни разу не думала даже о том, чтобы хоть как-то обмануть врачей или воспользоваться связями – в нашей семье есть свои врачи.
А взялась я отвечать по той причине, что такой обман всё-таки в моей жизни был, правда, не совсем мой обман (я всегда была слишком правдивой, да и сейчас это качество во мне живо, а потому и придерживаюсь принципа: лучше промолчать, чем сказать неправду), но и я в нём участие принимала.
Было это в школе, куда я всегда ходила с огромным удовольствием: училась легко, без напряжения и всегда хорошо. Мои подруги от меня в этом мало отличались. Но когда нам было около 14 (ещё в детской поликлинике на учёте состояли), захотелось чуть-чуть побездельничать, пропустить занятия, а для этого лучше всего было обзавестись справкой-освобождением от врача. Но мы ж честные девочки, а обманывать нехорошо. Вот и решили… заболеть. Благо, что появилось это желание зимой, а потому, думали мы, болезнь – что-то типа простуды, ангины – не заставит себя ждать, если кое-что предпринять.
Родители мои работали в ночную смену, а подружка оставалась ночевать. Как только младший брат засыпал, мы с ней в ночных наших нарядах, то бишь в ночнушках, выходили на улицу (район, где мы жили, был тихим, в основном частный сектор да одноэтажные заводские дома), носились босиком по снегу, в сугробах валялись, к реке бегали – полностью обкупнуться опасались из-за её бурного течения (горная всё-таки) и в открытых местах, и под толщей льда, куда и затащить могло, но ноги окунали в студёную водичку.
Набегавшись, промёрзнув, возвращались домой, отогревались – и безмятежно спали до утра, а утром начинали выяснять, заболели или нет, горло покраснело или в норме, температура поднялась или остаётся на отметке 36,6–36,7. Очень огорчались, что наши старания оказались безуспешными, но мы ж упорные, а родители в ночную целую неделю работают, так что 4 дня подряд наши попытки заболеть продолжались.
Утром в пятницу картина оставалась прежней: здоровье наше и не думало ухудшаться от экспериментов с ним. Тогда подружка – она более решительная – твёрдо заявила: «Идём к Савушкиной!» (имя нашего участкового педиатра забылось, а вот фамилию память сохранила).
Всю дорогу до детской поликлиники (примерно с километр) дышали ртом, правда, прикрывали его, когда появлялись встречные люди – дурочками-то выглядеть кому приятно, хотя ведь таковыми и были, несмотря на хорошую учёбу…
Надо сказать, я пыталась подружку отговорить от посещения врача – стыдно врать было, но она оказалась более упорной, упрямой и более напористой, а потому в кабинет к Савушкиной зашли вместе…
Это была картина маслом! Я стою у двери, опустив от стыда голову, подружка посмелее, поэтому бойко отвечает на вопрос врача, что с нами приключилось, сопровождая речь указующими жестами:
– Вот у меня сюда кольнуло (жест на область сердца), а вот там отдалось (попытка указать на область лопатки), а потом кольнуло сюда (теперь изогнутая рука снова указывает на спину), а вот сюда отдалось (опять рука указывает на область сердца).
Минуты полторы, если не больше, она тараторила. Оказалось, что и в печени у неё колики, и в желудке что-то отдавалось, и с селезёнкой проблемы. А врач молча слушала, потом приподняла очки, как это часто делают немолодые близорукие женщины, и неожиданно спросила:
– На три дня справки вам хватит?
– Хватит! – обрадованно воскликнула подружка, в то время как я так и не осмелилась посмотреть прямо – посматривала на врача украдкой, стараясь не встретиться с её взглядом.
Справки нам были выданы, и в этот день в школу мы не пошли (учились во вторую смену), субботу и понедельник тоже «проболели».
Ясно, что Савушкина сразу поняла нашу хитрость, но, видимо, мы её сильно рассмешили: верзила, вымахавшая к неполным 14 годам под метр семьдесят пять, стоящая у двери с опущенной головой, и маленькая – метра полтора, но шустренькая и словоохотливая девчушка, мечтающие увильнуть от школьных занятий…
Правда, и мы сделали выводы, подружка оказалась не такой уж непробиваемой – стыдно и ей было, причём содеянное так нас мучило, что через недельку мы снова отправились к Савушкиной – просить прощения.
Вот такая история. Надо сказать, что свои попытки заболеть и на законных основаниях не пойти в школу мы не прекратили и после этого случая, вот только уже никому больше не врали.
И ещё добавлю: закалили мы себя в ту зиму настолько, что и сейчас крайне редко болеем. Если Вы помните начало моего ответа, за все годы трудовой деятельности я сама серьёзно болела лишь дважды, добавлю пару случаев в институте – тоже во время полевых работ на 1-м и 2-м курсах. Оказалось, что к ангине меня практически всегда приводят полевые условия – в начальный адаптационный период, а вот беганье босиком по снегу и даже купание в сугробах в одной ночной рубашке, водные процедуры у частично замёрзшей в черте города горной речки только закаляют.
Но никому не рекомендую закаляться по нашему способу, не посоветовавшись с врачом, так как спустя годы понимаю: что для одних – польза, для других – вред и даже ещё хуже.
