Сегодня я привел Вам почти в полном объеме преамбулу к описанию Таинства Исповеди. Она говорит о том, каков должен быть духовник.
замечает автор требника - Митрополит Петр Могила, скорее всего. Чем утверждается, что можно хоть сто раз услышать о добродетели, но если увидишь - запомнишь на всю жизнь. В таком виде эта поговорка нашла отражение в "Требнике". А теперь вопрос ко всем. Где мы это теперь видим? Духовенство поет светские песни публично. Ладно. Сейчас не об этом.
Пытаемся понять дальше:
Если сам невежественен, невоздержан, сластолюбив, как может других научить добродетели?
И кто же неразумный может послушать его (имеется ввиду, такого священника) - видя его бесчинствующего пьяницу, учащего других не упиваться? или другую какую-либо добродетель проходить, которой он сам не может сотворить... - рассуждает далее митрополит Петр.
<hr />Теперь мои "скромные 5 копеек"
Вот если бы они почаще читали это короткое предисловие, тогда можно было бы надеяться, что ситуация переменится. А так - мы видим то, что видим. Часы Его Святейшества и Мерседесы. Заигрывание с властью и образованием, всевозможные около-криминальные истории. Лицемерие с высоких амвонов и бесконечная подмена понятий. И ни намека на "скромное житие". Как могут простые люди быть убеждены в необходимости жить скромно, видя вот это все? Можно сколько угодно убеждать как народ вне церковной ограды, и незадачливых "братьев и сестер" - внутри оной, что это не так, а шила в мешке все равно не утаить. Просто мы довольно долго жили не видя их в обычной жизни и отвыкли от того, что они такие же как и мы. У кого еще не упали розовые очки, перечитайте просто "Сказку о попе и работнике его Балде". Ведь, священство же не с неба к нам прилетает. Они из нас поставляются на служение. А значит, в глубине своей и массе, они такие же как и мы сами. Ну я вот не хочу и не могу себе позволить автомобиль. Мне хватает такси. Но ведь в дальнюю деревню по-любому автомобиль нужен.
Н.С. Хрущев в свое время обещал показать советским людям "последнего попа", но просчитался. В советское время, простые люди видели священника действительно крайне редко. Теперь духовенство нам доводится видеть намного чаще, чем во времена Никиты Сергеевича. Тогда и священники должны следить за своим поведением и, хотя бы публично вести себя, как подобает священнослужителю. Уж коль скоро за своей совестью они обязаны с момента рукоположения по большей части следить самостоятельно. Меры церковного-канонического прещения, как церковный суд, или лишение сана применяются к священнику уж совсем в крайних случаях, как раз в надежде на добрую совесть и сердечное устроение.
Я не говорю сейчас о тех случаях, когда какой-нибудь раздосадованный Митрополит включает "церковно-административный ресурс" на полную катушку, для сведения личных счётов с кем-либо.
И все же, я не могу сказать, как Хрущев или Ульянов, что мы должны обходиться без духовенства вовсе. Тогда уж людям надо было бы с совестью окончательно расставаться. А вместе с совестью и многим другим, что определяет человека.
Так что мне смотрится на эти вещи спокойно. Потому что став священником, человек не становится в одночасье "белым и пушистым". Редко кто достигает перемен сразу же. Обычно это борьба. Ведь, внутренний негатив начинает копиться сразу же. Это им дается авансом многое. Знаете, как у Апостола Павла:
Это все дается, чтобы каждый из них понимал и помнил, что за все надо будет давать ответ. И за виллу и за майбах в том числе.
Моя же задача, убедить измениться в первую очередь себя самого. Спровоцировать в своей душе вот то самое - безостановочное движение любить Бога, что бы ни происходило. Понимать, что благо - это иногда, когда автомобиля нет и что-то не получилось - это тоже здорово. А это очень непросто.
