Эта история началась еще в 1988 году, когда клуб Национальной Хоккейной Лиги "Баффало Сейбрз" задрафтовал молодое дарование из СССР Александра Могильного под общим 89 номером. Именно этот номер впоследствии Александр выберет себе на игровой свитер. Таким образом, Александр стал «первой ласточкой», ибо на тот момент из русских игроков выше еще никого не выбирали, зная обреченность попыток пригласить в свои клубы игроков из СССР.
Спустя несколько месяцев, на молодежном чемпионате мира по хоккею, где блистала тройка Могильный – Федоров – Буре, которой предвещали великое будущее, состоялась судьбоносная встреча Александра со скаутом "Баффало" Доном Люсом, которая и определила дальнейшую судьбы советского хоккеиста, который без тени сомнения взял у незнакомца визитку.
2 мая 1989 года, когда в Стокгольме проходил ЧМ по хоккею, где и находился Александр Могильный, на другом полушарии в доме Люса раздался телефонный звонок. Звонивший представился как Сергей Фомичев и он якобы является агентом Могильного. Он попросил скаута клуба НХЛ немедленно прилететь в Стокгольм, для решения вопроса по Могильному. 3 мая в полдень Люс, взяв себе в подмогу генерального менеджера "Баффало" Джерри Михэна, прилетели в столицу Швеции.
Чтобы попасть на встречу Александр Могильный попросту сбежал от команды во время похода по магазинам. Пока генеральный менеджер «Баффало Сейбрз» оформлял документы для перелета гражданина СССР в США, сам хоккеист в компании с Фомичевым и Люсом, заметая свои следы катались по Стокгольму и меняли отель за отелем.
Пропажу Могильного обнаружили 4 мая в день отлета сборной СССР из Стокгольма. Это было самое настоящее ЧП Хоккеистов национальной команды допрашивали сотрудники КГБ, которые в те годы были обязательными членами любой международной делегации. Виктор Васильевич Тихонов узнав об исчезновении Могильного сразу же все понял и пришел в неописуемую ярость, предполагая, что его подопечного капиталисты соблазнили огромными деньгами.
Как говорит сам Могильный, главным аргументом побега его была обретенная свобода.
Свобода Могильного принесла ему неплохой контракт и нервы его партнерам по команде, которых еще долгое время допрашивали особисты КГБ. Но, тем не менее, именно тогда стало понято, что дальше уже невозможно удерживать игроков в СССР на скромных зарплатах и спустя год советские хоккеисты, словно перелетные птицы, в массовом порядке стали покидать свои насиженные места, ради лучшей жизни и больших зарплат, причем делая это на вполне законных основаниях.