Со времени коллективизации, а то и "продразвёрстки" город много, очень много задолжал крестьянству. Продразвёрстка - прямой грабёж, госпоставки продукции колхозов по неоправданно низким ценам - слегка прикрытое (о! конечно же, Законом) издевательство. Колхозникам за трудодень доставалось 300 граммов пшена, а иной раз и просто "палочка" в учётной ведомости. А лишение сельских жителей паспортов вплоть до 50-х годов, чтобы тянули лямку и не бегали! - Отслужившему в армии сыну мать сквозь слёзы советовала соглашаться на вербовку на Дальний Восток, с риском многолетней разлуки. Лишь бы не повторял её с мужем судьбу.
Исправить несправедливость пытался крестьянский сын, курский мужик-хитрован Никита Хрущёв. Лозунгом было "Сближение города и деревни", реальными действиями - пенсии сельским жителям, повышение закупочных цен на мясо-молочную продукцию (что вызвало у горожан недовольство, а где-то и протест). Никита Сергеевич вообще радел простому народу, зато безбоязненно сокращал генералитет, крыл никчёмную творческую интеллигенцию, дошёл до крайности в осуждении паразитов-валютчиков. И то сказать - "придал" закону обратную силу, и эту язву на теле трудового народа устранили... Не только армию "обижал", он и доходы кремлёвского пула, не в пример нынешнему разгулу, строго ограничивал. За что и поплатился.
Благодаря этим усилиям крестьянство могло от пшена и "палочек" перейти иной раз и на колбасу с сыром. Но ехать за дефицитной едой - за своими же трудами! - приходилось в город, что, конечно же, обижало, и неприязнь росла. К москвичам - особенно. И это в "счастливые семидесятые".
Деревенской России теперь считай что и нет, сельское население прорежено на две трети. Одни "не вписались в рынок", уцелевшие работоспособные мыкаются по городским заработкам, малая часть оседлала бизнес на родине, но уже в райцентре. А оставшиеся старики (3-4 дома на деревню в костромской глубинке) мудро молчат и городских не осуждают. Но остались от трёх поколений - сперва ограбленных, потом закрепощённых, потом "только" униженных - настороженность и недоверие к городским. И я, москвич в трёх поколениях, худо-бедно пробовавший масло и пряники в детстве, в отличие от сельских сверстников, - склоняюсь перед оставшимся в деревнях людом.