От цензуры во все времена была одна только польза. Цензура называлась по-разному в разных структурах, но всегда выполняла ограничительные функции, идущие на пользу делу.
В политической сфере она только временно (конечно, иногда — на десятилетия) скрывала правду от масс.
В культуре художественные советы, закрывая как бы крамолу, одновременно перекрывали путь явной порнухе, пошлости и просто неудачам. (Вспомните блестящие комедии Рязанова советских времён и бесцензурный бред типа "Привет, дуралеи!"). И одновременно та же цензура дисциплинировала творцов, начиная с Пушкина. Были внешние тормоза и не нужны были внутренние.
А сейчас - ни внешних, ни внутренних тормозов. Потому и взялись официально перекрывать ненормативную лексику и голые титьки, ну и этих, "голубых".
Ма-аленький пример из истории (реальный, опубликованный в 70-е годы, даже книгу помню).
После встречи во время войны с Маресьевым Борис Полевой написал очерк. На полосу. Отпечатали гранки и редактор "Правды" повёз Сталину. На "цензуру". Когда вернулся, показал Полевому сталинскую надпись карандашом: Очерк хороший, но несвоевременный. Не надо давать повод Геббельсу, будто мы безногих лётчиков в самолёты сажаем. Пусть Полевой пишет роман или повесть.
И Полевой написал после войны "Повесть о настоящем человеке".
Такая вот цензура.
P.S.
Вынужден дополнить текст, поскольку в "личных сообщениях" появились вопросы (занятно, что не в "минусующих" комментариях, значит, приличные люди писали, запомнил).
Во-первых, книга Григория Сагала называлась "Двадцать пять интервью. Так работают журналисты", Политиздат, 1974 год (кстати, в переиздании 1978 года, после смерти автора, этот эпизод превратился в одну строчку, так что ищите 1974 год; в сети есть оба варианта, страницы где-то 115-120).
Во-вторых, объясняю своё понимание коллизии с очерком.
Для автора это был очень выигрышный материал и его интерес к опубликованию понятен. Для поднятия боевого духа, и в тылу, и на фронте очерк был бы бесценен, и резонанс по стране был бы огромным, как с Космодемьянской и Матросовым. Для большой политики это была бы невольная подстава, и немцам, и даже союзникам.
И Сталин "завернул" очерк, несмотря на тактическую пропагандистскую выгоду.
<h1>Как считаете, я правильно понял товарища Сталина?</h1>