Однажды, когда мой возраст составлял примерно половину от возраста нынешнего, я проснулся. С огромнейшим трудом поднял себе веки, покрутил глазными яблоками вправо-влево, кое-как сфокусировал взгляд на... (А голова-то при этом раскалывается на мириад маленьких головок!)... На белоснежном, как саван, потолке, на окрашенных в цвет лица утопленника стенах, на торчащих со всех сторон загипсованных (человеческих вроде) конечностях и - все понял! Понял, что: 1) я не в клубе; 2) не дома; 3) не у Маши (не у Ксюши и не у этой-как-ее-зовут); а - в хирургическом отделении какой-то больницы какого-то района какого-то города. И... Впрочем, довольно предисловий, перейдем к сути.
Авария, сильный ушиб мозга, назначенная операция по вскрытию черепной коробки и ковырянию стериализированными железками в сером веществе моих извилин. Операция, последствия которой предсказать никто не решался.
Вот тут-то мне стало страшно! Благо хоть сильнейшие головные боли не давали глубоко задуматься о вышеупомянутых последствиях, иначе я бы еще до операции перестал быть. Во всех смыслах этого слова.
И я захотел. Захотел выжить! Не будучи на тот момент ни ортодоксальным верующим, ни убежденным атеистом, каких-то определенных формул, молитв, заклинаний, тезисов я попросту не знал. Пришлось импровизировать - и во сне и наяву, сквозь скрежет зубов, превозмогая боль, я твердил одно и то же, одно и то же, одно и то же: "Выживу! Выживу! Выживу!". Вкладывая в это слово всю свою волю, всю свою, именно тогда начавшую формироваться, Веру!
Выжил. Операцию, по результатам анализов и наблюдений, отменили. Еще через две недели я, только-только поднявшись с удерживавшей меня в течение месяца постели, уже бегом бежал домой, ломая летними ботиночками ранний ледок, не ко времени покрывший осенние лужи...
