Этот страх присутствует с той поры, как только человек осознал свою смертность, то, что "все там будем", пугало не только само "сознавание" конечности существования на этой земле (инстинкт самосохранения), но и неизвестность того, что там, откуда нет возврата (и есть ли вообще там что-то), ну и места захоронения являлись обо всем этом невеселым (и устрашающим) напоминанием. А боязнь ночи, темноты досталось нам от предков, и связана она с тем, что именно ночью, под ее покровом орудовали опасные хищники (в первую очередь кошачьи), другая "животная нечисть", ну и выживали (и получали "эволюционное преимущество") из наших предков те, кто к темноте относился с "осторожностию и опаской", те же, кто проявлял неосмотрительность и тем более бесшабашность, нередко "платились" за это. А когда оказываешься ненароком ночью на кладбище, то одолевают сразу два этих страха, и если вдруг порыв ветра, хруст ветки, прошебуршится или проскочит под ногами крыса, кошка, собака, ухнет филин, мелькнут горящие глаза - это все может вызвать такой провал души в пятки... Воображение может так разыграться, что увидишь воочию и поднявшихся из могил мертвецов, и призраков - выходцев с того света, а колышащиеся тени деревьев покажутся костлявыми когтистыми лапами этих самых выходцев, в тумане запросто примерещатся зловещие фигуры в саванах... Пушкин "леденяще душу" и одновременно иронично проиллюстрировал эти одолевающие кладбищенские ужасы в своем знаменитом Вурдалаке... Словом, даже здравомыслящему человеку, отчетливо сознающему, что никаких ни подымающихся из могил после полуночи скелетов, ни вурдалаков благополучно не существует, и того могут одолеть на ночном кладбище те атавистические, "подкорковые" страхи. А стоит взять себя в руки, пойти туда "для проверки" компанией (все же так надежней), походить меж надгробий как ни в чем не бывало, и окажется, что такой моцион ничем не отличается от такового по березовому или липовому парку (днем ли, поздним ли вечером - не принципиально)... А что же? - на древние и детские страшилки поддаваться совсем негоже - в XXI веке ведь живем.