Ответ:Выход Хлестакова во 2-м явлении подтверждает, что он еще далек от догадки, почему все так внимательны к нему и услужливы. Иван Александрович продолжает оставаться в приятном заблуждении, что окружающих привлекают его личные незаурядные качества: «…Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то, чтобы из интереса… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
В сценах официального представления местных чиновников Иван Александрович уже начинает смутно догадываться, что принят за «начальственное лицо» . Это не “Только не смущает его, но и побуждает к более решительным действиям: просьбы о деньгах становятся похожи на требования, а выслушивая посетителей, обещая и разрешая, он держит себя нисколько не хуже любого действительно важного чиновника. Новая для Хлестакова манера возникает как следствие той раболепно-угоднической атмосферы, которая создается (всякий раз па своп лад) каждым входящим для представления.
Явление 8. Хлестаков наконец-то заподозрил, что местные власти принимают его за высокое начальство, но видит в этом следствие того, что «вчера им подпустил пыли… » От истины он еще далек, и, когда Осип уговаривает его уехать, он не видит никакой угрозы в том, чего опасается умный слуга: «не ровен час какой-нибудь другой наедет… лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… »
Вероятно, именно в эту минуту он и написал в письме к Тряпичкину: «… как вдруг по моей петербургской физиономии и по костюму весь город, принял меня за генерал-губернатора…» . По своей привычке он сильно преувеличивает возможную должность и ранг того лица, за которое принят, - это льстит его тщеславию, - и при этом весьма комично мотивирует ошибку горожан. Вспомним, что как раз внешний облик Хлестакова («точно муха с подрезанными крыльями» ) и вызывал недоумение городничего своим несоответствием с важностью и значительностыо чина и должности ревизора, а кроме того, генерал-губернаторами обычно назначались военные чины, чаще всего генералы, поэтому ни лицо, ни «партикулярный» костюм Хлестакова не могли быть причиной ошибки.
