Маруся - это четырехлетняя нищая маленькая девочка, которая со своей семьей живёт в старой часовне, в "подземелье".
Описывая внешность девочки, автор ссобщает, у Маруси было "...грязное личико, обрамленное белокурыми волосами и сверкавшее на меня детски‑любопытными голубыми глазами...". У нее были тонкие крохотные ручонки, она всегда была голодной и грустной. "...Платье ее было грязно и старо, в косе не было лент, но волосы у нее были гораздо больше и роскошнее, чем у Сони..."
Маруся была слабой, болезненной, даже ходила она "еще плохо, неуверенно ступая кривыми ножками и шатаясь, как былинка: руки ее были тонки и прозрачны; головка покачивалась на тонкой шее, как головка полевого колокольчика; глаза смотрели порой так не по‑детски грустно..."
Девочка редко смеялась, почти никогда не бегала, часто плакала. И только подаренная кукла сделала настоящее чудо, потому что Маруся, совсем больная и обессиленная в свои самые последние дни жизни, кажется, в первый раз была по-настоящему счастлива.
**********
Соня, сестра Васи, была полной противоположностью Маруси. Автор описывает нам ее, используя яркие цвета и эпитеты: "моя Соня была кругла, как пышка, и упруга, как мячик. Она так резво бегала, когда, бывало, разыграется, так звонко смеялась, на ней всегда были такие красивые платья, и в темные косы ей каждый день горничная вплетает алую ленту".
У маленькой четырехлетней девочки была своя горничная, которая следила за тем, чтобы девочка была красиво одета, вовремя и вкусно поела, вовремя спала и гуляла. У Сони было всё для счастливого детства: любовь близких, забота и хороший уход, много дорогих игрушек. Она все время беззаботно смеялась и веселилась, как и подобает маленькому ребенку.
Соня была доброй девочкой, ведь она отдала свою любимую куклу незнакомой девочке-нищенке, а после смерти Маруси ходила с братом на ее могилку. Это очень хорошо, что сердце богатой девочки не очерствело, и она умела чувствовать не только счастье, но и боль
Былина об Авдотье Рязаночке отразила конкретное историческое событие: безжалостное уничтожение Рязани в 1237 году ханом Батыем. Набеги чужеземцев на Русь продолжались и после освобождения от монголо-татарского ига, поэтому хан Батый назван в былине Бахметом турецким.
Оставшись одна в разоренной врагом Рязани, Авдотья Рязаночка, “молодая женка”, отправилась к Бахмету турецкому, чтобы освободить своих соотечественников из вражеского полона. Пройдя “три заставы великие” – реки, озера глубокие; чистые поля широкие и темные леса со зверьем лютым, Авдотья явилась к старому королю Бахмету турецкому. Пораженный смелостью и храбростью молодой женщины, он не только отдал ей пленных рязанцев, но и наделил золотом. Авдотья вернулась на родину, в “Рязань опустелую”, и на это золото построила город заново. Как старый король Бахмет турецкий Воевал он землю российскую, Добывал он старую Рязань-город подлесную. Он стоял под городом со своей силой-армией.
Да й разорил Рязань-город подлесную,
Разорил Рязань-де город на-пусто.
Он в Рязани князей, бояр всех вырубил,
Да и княгинь, боярынь-то тех живых в полон побрал,
Полонил он народу многи тысячи.
Он повел-то полон в свою землю турецкую,
Становил на дороге три заставы великие:
Первую заставу великую –
Напускал реки, озера глубокие;
Другую заставу великую –
В чистых полях широких
Становил воров-разбойников;
А третью заставу – в темных лесах
Напустил зверьев лютыих.
Только в Рязани во городе
Оставалась одна молодая женка Авдотья Рязаночка.
Она пошла в землю турецкую
Да ко старому королю ко Бахмету турецкому,
Да она пошла полону просить.
Шла-то она не путем, не дорогою.
Да глубоки-то реки, озера широкие
Те она плывом плыла;
А мелкие-то реки, озера широкие
Да те ли она бродом брела.
Да прошла ли она заставу великую,
А чистые поля те широкие,
Воров-разбойников тех о полден прошла
(Как о полден воры лютые То опочив держат).
Да прошла-то вторую заставу великую, Да темны те леса дремучие, Лютых зверей тех о полночь прошла (Да о полночь звери лютые Те опочив держат).
Приходила во землю турецкую
Ко старому королю Бахмету турецкому,
Да в его ли палаты королевские.
Она крест-то кладет по-писаному,
А поклоны-то ведет по-ученому,
Да она бьет королю-то челом, низко кланяется:
– Да ты, государь король-то Бахмет турецкий-то!
Разорил ты нашу старую Рязань-город подлесную,
Да ты князей наших, бояр всех повырубил,
Ты княгинь наших, боярынь тех живых в полон побрал,
Ты брал полону народу много тысячей,
Ты завел полон в свою землю турецкую.
Я молодая женка Авдотья Рязаночка,
Я осталась в Рязани одинешенька.
Я пришла сюда к тебе, сама да изволила:
Не возможно ли будет отпустить мне народу
сколько-нибудь пленного, Хоть бы своего-то роду-племени?
Говорит король Бахмет турецкий-то:
– Молодая ты женка Авдотья Рязаночка!
Как я разорил вашу стару Рязань подлесную,
Да я князей, бояр я всех повырубил,
Я княгинь, боярынь да тех живых в полон побрал,
Да я брал полону народу многи тысячи,
Я завел полон в свою землю турецкую,
Становил на дорогу три заставы великие:
Первую заставу великую –
Реки, озера глубокие.
Вторую заставу великую –
В чистые поля широкие
Становил лютых воров-разбойников.
Да третью заставу великую –
В темные леса те дремучие
Напустил я лютых зверей.
Да скажи ты мне, женка Авдотья Рязаночка,
Как ты эти заставы прошла и проехала?
Ответ держит женка Авдотья Рязаночка:
– Ай ты, старый король Бахмет турецкий-то!
Я эти заставы великие
Прошла не путем, недорогою.
Как я реки, озера глубокие –
Те я плывом плыла.
А чистые поля те широкие.
Воров-то, разбойников –
Тех-то я о полден прошла
(О полден воры – разбойники
Они опочив держат).
Темные леса-то, лютых зверей –
Тех-то я в полночь прошла (О полночь звери лютые Те опочив держат).
Да те ли речи королю прйлюбилися, Говорит старый король Бахмет турецкий-то:
– Ай же ты, молодая женка Авдотья Рязаночка!
Да умела с королем речь говорить,
Да умей попросить у короля из полона-то головушку, Да которой головушки больше век не нажить будет. Да говорит молодая женка Авдотья Рязаночка:
– Ай ты, старый король Бахмет турецкий-то!
Я замуж выйду да с мужем наживу.
Да у меня будет свекор – стану звать батюшкой,
Да ли будет свекровь – стану звать матушкой,
А ведь буду у них снохою слыть.
Да поживу с мужем – я сынка рожу,
Да вспою-вскормлю – у меня и сын будет.
Да станет меня звать матушкой.
Да я сынка женю да и сноху возьму,
Да буду ли я и свекровью слыть.
Да еще же я поживу с мужем,
Да и себе дочь рожу.
Да вспою-вскормлю – у меня и дочь будет,
Да станет меня звать матушкой.
Да дочку я замуж отдам,
Да й у меня и зять будет,
И буду я тещей слыть.
А не нажить-то мне той будет головушки,
Да милого-то братца любимого.
И не видать-то мне братца будет век и по веку.
Да те ли речи королю полюбилися, Говорил-то он женке таковы слова:
В стихотворении "В зимние сумерки" Н.А. Некрасов использовал метафору "летела стрелой полная счастья", а так же олицетворения — "выбьются косы", "смех молодой", "растреплется шубка". Так же в стихотворении использованы и другие средства художественной выразительности: эпитеты — "родная", "весело мчится", "гора ледяная", "няня седая", "смех молодой", "голубка", "на полном бегу"; риторические восклицания и обращение — "не убейся, родная!", "Саша в снегу!", "смеётся, голубка!"; эллипсис "набок салазки — и Саша в снегу".
Цитата из книги «Васюткино озеро» Виктора Петровича Астафьева)
Что касается главной героини повести, Марьи Кирилловны Троекуровой, то, на мой взгляд, образ ее перекликается с образом главной героини другого произведения А. С. Пушкина — Татьяной Лариной. В “Дубровском” это просто, если можно так выразиться, наброски, очертания того излюбленного образа, каким станет впоследствии для автора Татьяна. В моем представлении Маша Троекурова и Татьяна Ларина — это портрет одной и той же женщины, на в первом случае выполненный только черно-белыми красками, а во втором — яркий, красочный, со всевозможными оттенками. Какой же была Маша Троекурова, если смогла так всецело и безраздельно завладеть сердцем молодого и благородного разбойника, бывшего воспитанника кадетского корпуса Владимира Дубровского? Сказать красавица — недостаточно, потому что вокруг так много красавиц, скрывающих под маской безупречной внешности черствую душу. В Марье Кирилловне, наоборот, все было гармонично. Рано потерявшая мать, выросшая в одиночестве на лоне природы, с детства впитавшая в себя загадочные и таинственные сюжеты устного народного творчества, которыми изобиловали рассказы доброй няни-крестьянки, а затем вкусив сладость сентиментальных романов, которыми Маша, повзрослев, зачитывалась, сделали ее кроткой, чуткой и мечтательной. Отца своего Марья Кирилловна почитала, но друга и советчика в нем, как это часто бывает между родителями и детьми, не нашла. Кирила Петрович хоть и “любил ее до безумия, но обходился с нею со свойственным ему своенравием, то стараясь угождать малейшим ее прихотям, то пугая ее суровым, а иногда и жестоким обращением. Уверенный в ее привязанности, никогда не мог он добиться ее доверительности”.
Когда в поместье к Троекуровым явился молодой учитель для сводного брата Маши и время от времени стал давать уроки музыки и ей, то вскоре девушка нашла в нем героя своего романа. Машу покорили в молодом учителе его благородство, усердие и особенно — его храбрость: “Воображение ее было поражено: она видела мертвого медведя и Дефоржа, спокойно стоящего над ним и спокойно с нею разговаривающего. Она увидела, что храбрость и гордое самолюбие не принадлежат исключительно одному сословию... ” С детства привыкшая видеть в своем доме мужчин, похожих поведением на своего отца: властных, разгульных, думающих только о деньгах и наживе, в учителе Маша нашла полную противоположность. Никогда не мечтавшая о богатстве, привыкшая довольствоваться малым, и, наоборот, высоко ценившая духовное богатство человека, Маша почувствовала в молодом человеке родственную натуру, и сердце ее безропотно поддалось его зовущему сердцу.
<span> Узнав вскоре, что учитель Дефорж — это не кто иной, как Дубровский, известный разбойник, которого давно уже разыскивает полиция, Маша хоть и испугалась, но не отреклась от него. Узнав о мысли отца выдать ее замуж за нелюбимого, но богатого человека, Маша решилась на побег с Дубровским. Но судьбе было угодно отнять у нее последний шанс быть с любимым: побег не удался. Мертвенно бледна Маша-невеста, на лице — ни кровинки. Стоя у алтаря, “Марья Кирилловна ничего не видала, ничего не слыхала, думала об одном, с самого утра она ждала Дубровского, надежда ни на минуту ее не покидала... ”. Но чуда не случилось — Дубровский не приехал. Обряд был совершенИ когда, уже после церкви, за каретой послышались крики погони, и Дубровский со своими людьми попытался освободить Марью Кирилловну, молодая княгиня, собрав все свои силы, с твердостью воспротивилась, сказав при этом, что она уже обвенчана, она жена другого. Точно так же, как и Татьяна Ларина из “Евгения Онегина”, Маша не боится признаться, что любит Дубровского, и точно так же, как Татьяна, не может предать того, кого назвала перед Богом своим мужем. А все дело в морали, в чувстве долга и ответственности, на которых Маша выросла и которые прочно впитала в себя. Честь и долг для нее дороже любви. В этом и достоинство главной героини “Дубровского”, и жизненная драма.</span>