1. Раб считался собственностью, вещью господина; личность его не играла никакой роли ни в государстве, ни в обществе, ни в семье. Все, что он приобретал, считалось собственностью хозяина. Господину принадлежала также власть разрешать и запрещать браки. Греческие писатели оставили нам описания жестокого обращения с рабами. Так, в одной комедии Аристофана мы читаем: «несчастный бедняк, что с твоей кожей? не напала ли на твою поясницу и не изборонила ли тебе спину целая армия дикобразов?» В «Осах» один раб восклицает: «О, черепаха! как я завидую чешуе, защищающей твою спину!» В «Лягушках» есть такое выражение: «Когда наши господа живо чем-либо интересуются, на нас сыплются удары». Наказание голодом было самое обыденное. В случае более тяжкой вины их ожидала тюрьма, бич, розги, виселица, колесование. Участь рабов, занимавшихся в мастерских, была ещё хуже. Рабов-земледельцев заковывали в цепи, которых не снимали и на время работ. Оковы на ногах, кольца на руках, железный ошейник, клеймо на лбу — все это не было редкостью. Сицилийские рабовладельцы своей бессмысленной жестокостью превзошли всех других. Заботы господина о рабах ограничивались самым необходимым: мука, винные ягоды, в иных местах палые и пересоленные маслины — вот пища рабов. Одежда их состояла из куска полотна, превращённого в пояс, короткого плаща, шерстяной туники, колпака из собачьей кожи и грубой обуви. Сицилийские рабовладельцы, не желая кормить своих рабов, разрешали им снискивать себе пропитание воровством и разбойничеством, которое достигло здесь громадных размеров.В Афинах отношение к рабам было гуманнее и жизнь их более сносной, чем в других государствах. Ксенофонт говорит о чрезвычайной «дерзости» афинских рабов: они не уступали дороги гражданам, и их нельзя было бить из боязни ударить вместо раба гражданина, так как последний здесь внешне не отличался от первого. В Афинах существовал даже известный ритуал для введения раба в семью. Обычай разрешал ему иметь собственность (то, что в Риме носило название peculium); благоразумные хозяева ради собственной выгоды лишь за редкими исключениями нарушали этот обычай. Тот же обычай признавал брак раба законным. В определённые дни рабы освобождались от своих обязанностей: в Афинах таким временем был праздник Anthesterii, посвященный Вакху, когда господа даже служили своим рабам. Раб, бежавший в алтарь или даже просто прикоснувшийся к таким священным предметам, как лавровый венок Аполлона, считался неприкосновенным, но господа заставляли иногда его выйти из храма голодом или огнем. В соответствии с обычаем и закон афинский покровительствовал рабу: виновный в оскорблении или убиении чужого раба предавался суду и платил штраф; своего раба господин мог наказывать по собственному усмотрению, но не имел права убить; если раб убивал господина, он подвергался обыкновенному суду; раб, недовольный своим господином, мог требовать, чтобы его продали другому. Некоторые из этих облегчений в отдельности существовали и в других греческих городах (peculium, брак, праздники — в Спарте, Аркадии, Фессалии и т. д.), но в Афинах они существовали все вместе. Благодаря этому здесь не происходило восстаний рабов. В других городах рабы нередко восставали. Нимфодор повествует о победоносном восстании рабов на острове <u>х</u>иос, под предводительством Драмака. И отдельные лица, и целые государства заключали между собой договоры относительно выдачи беглых рабов.С согласия господина раб мог откупиться на волю. Можно было освободить раба и по завещанию. Когда освобождение совершалось при жизни господина, о нём объявлялось в судах, в театре и других общественных местах; в других случаях имя раба заносилось в списки граждан; иногда свобода давалась путём фиктивной продажи какому-нибудь божеству. Вольноотпущенные не становились, однако, вполне независимыми от своих прежних владельцев и должны были по отношению к ним исполнять некоторые обязанности; в случае неисполнения ими этих обязательств они вновь могли быть обращены в рабство. После смерти вольноотпущенника его имущество поступало в распоряжение прежнего господина. Раб мог получить свободу и от государства, за исполнение военной службы или за особо важные заслуги, например за донос о государственном преступлении.
Жидовствующие - это собирательное название нескольких еретических течений, проповедовавших (под влиянием жидов, т.е. иудеев) строгое единобожие (могло сводиться к отрицанию Троицы) и "дорогой церкви". Сведения о учении Схарии и его последователей в Новгороде (они и есть жидовствующие) весьма отрывочны и их источником является исключительно обличительная литература их церковных оппонентов. Жидовствующие, по словам их противников, отрицали монашество и церковную иерархию, отвергали поклонение иконам, мощам и кресту. Строгие монотеисты, они не признавали божества Иисуса Христа, полагая его сыном человеческим, и пророком, подобным Моисею. По некоторым свидетельствам, не верили они и в загробную жизнь. Кроме того, жидовствующие не принимали исчисленную дату конца света, которого многие тогда ожидали в 7000 году «от сотворения мира» (1492 от «Рождества Христова»). В счислении лет от сотворения мира они опирались на еврейский календарь, а не на принятый на Руси счёт, воспринятый от византийских хронографов.
Представители Русской Церкви в своих посланиях связывали идеологию еретиков либо с иудеями, либо с происками латинян. Духовенство назвало новую ересь «прямой затеей сатаны», её участников — «злокозненными хулителями церкви», «развратителями христианской веры».
Стригольники - приблизительно то же учение, только другой индивидуальный состав. стригольники отрицали институт церкви и считали церковное сословие излишним. Они проповедовали, что священникам вообще не подобает приобретать имущества и богатства, и утверждали, что, если священнослужитель дурной и порочный человек, совершаемые им обряды ничего не стоят. И в этом их взгляды показывают сходство с богомильскими. Они скептически относились к учению о воскресении мертвых и сомневались даже в евангельском рассказе о воскресении Христа. В одном из полемических сочинений, известном под заголовком "Сказание о новопоявившейся ереси", против них направлено обвинение, что они считали Христа не Богом, а обычным человеком. В случае, если это обвинение соответствует истине, их взгляды отличны от докетических представлений богомилов и катаров и очень радикальны по своему характеру. У исследователей нет единого мнения по поводу происхождения названия ереси, так, по мнению одних, стригольники носили особую стрижку, отличающую их от остальных.