Мы, <em>русские</em>, порядочные люди, питаем пристрастие к этим вопросам, остающимся без разрешения.
В Москве, когда я еще был студентом, у меня была подруга жизни, <em>милая дама</em>, которая всякий раз, когда я держал ее в объятиях, думала о том, сколько я буду выдавать ей в месяц и почем теперь говядина за фунт.
Но как-то пришел наш батюшка, <em>отец Иван</em>, и в один присест выпил все мои ликеры.
И из всех знакомств самым основательным и, правду сказать, самым приятным для меня было знакомство с Лугановичем, <em>товарищем председателя окружного суда</em>.
И оба, <em>муж и жена</em>, старались, чтобы я побольше ел и пил.
Они беспокоились, что я, <em>образованный человек</em>, знающий языки, вместо того, чтобы заниматься наукой или литературным трудом, живу в деревне, верчусь как белка в колесе, много работаю, но всегда без гроша.