Пушкин и Лермонтов, Лермонтов и Пушкин «Никакого литературоведения - я ему не учён, это дело не моё, а только зачем Вяземский жаловался, что навряд ли Лермонтов заменит России Пушкина? Замена тут вовсе ни при чём. Пушкин ещё был жив, а уже было понятно, что в России есть ещё один великий поэт. Появился Лермонтов - его молодости оставалось четыре года для достижения зрелости и совершенства. История не спрашивает у человека: сколько ему лет? Слишком мало для величия? - ступай, оставайся в безвестных способных юношах. Ещё не было решено: велик Лермонтов или не велик, но он заговорил на языке Пушкина как на своём, и это уже был язык всей русской литературы. Вдвоем их стало больше, чем только двое: Пушкин и Лермонтов - это была целая и великая поэзия народа, определившаяся раз и навсегда. Имена их неразлучны в русской памяти, сведены в единое средоточие всего родного. А Лермонтов не встречался с Пушкиным, не видел, не хотел видеть - так нестерпимо любил. Думаю, что не раз ему говорили: иди, там твой кумир стоит у колонны, на берегу бала, или гуляет меж статуй и дерев Царскосельского сада. Он вскакивал - и падал ничком на кровать, закрыв лицо, один со своею любовью. Принять на себя взгляд Пушкина - казалось грубой развязностью, лишним расходом его зрения, и больно было за свою недостаточность, и гордость мешала: да ведь есть же и во мне хоть что-нибудь?! Пушкина оплакали люди и народ, но заступился за него всею жизнью один Лермонтов. Большим, заметным, недобрым взглядом смотрел он в гостиных на Наталью Николаевну, вдову Пушкина. Она робко, с детской обидой - за что? - обращала к нему чудное, кроткое, вопросительное лицо, он отворачивался. Что это? Ревность безумия? - она, с глазами для разглядывания драгоценностей и кружев, а не для чтения, видела его каждый день, а я - никогда? Ненависть - за вину? или за неравноценность? Но она ни в чём не повинна! Пусть, Тамара тоже ни в чём не повинна, а жалко Демона, и вся её красота и все добродетели не стоят волоса с его грешной головы. Или просто бедная месть за неказистую робость перед спокойной и знаменитой красавицей? Он и сам понимал в этом чувстве только его силу - и смотрел. И вот последний вечер у Карамзиных. При общем внимании и недоумении он не отходит от неё, ласково глядит - не может наглядеться, почтительно и пылко говорит - и не может наговориться. Что это? Новая уверенность в себе после признания и успеха? Счастливый случай, открывший ему глаза на прелесть женского ума и грациозного сердца? Да уж не любовь ли безумия? Да, любовь - к тому, любящему её так сильно, давшему ей детей, наполнявшему её собой, создавшему её из воздуха, взявшему её в бессмертие под фамилией Пушкина-Ланская. Она потом рассказывала об этом дочери, радуясь, как чудесное дитя, заполучившее во власть очарования всех, и великого угрюмца, воздавшего должное не красоте, - это не ново! - а собственным достоинствам личности. А он - прощался с Пушкиным, до встречи - навсегда. И ещё - вместе с Пушкиным и Лермонтовым, другой стороной сердца, - клянусь всегда любить писателя Соллогуба, имевшего величие сказать: «Елизавета Михайловна Хитрово вдохновила моё первое стихотворение: оно, как и другие мои стихи, увы, не отличается особенным талантом, но замечательно тем, что его исправлял и перевел на французский язык Лермонтов».
<span><span>- Скажи, а правда что добро которое ты делаешь от сердца, ты делаешь всегда себе?
-С чего ты это взял? Ведь добро от чистого сердца я делаю не только
себе, но и близким, и родным мне людям. Потому что я их люблю и не хочу
чтобы они платили мне за добро, ведь это не правильно и добро никогда не
имело цены и не будет, потому что это ДОБРО, а не конфета или игрушка
чтобы за него платить. Ведь никто не платит за правду или подарок, так
почему тогда люди не должны получать или дарить добро.
-Скажи, а я близкий тебе человек?
-Да, ты мой близкий друг. И для тебя я готов делать добро хоть всю свою жизнь.</span></span>
Я никогда еще не видал, чтобы большие плакали, и не понимал слов, неоднократно сказанных бабушкой.Я спрятался в темный угол за сундук и оттуда смотрел, как мать извивается по полу, охая и скрипя зубами, а бабушка, ползая вокруг, говорит ласково и радостно Я стою на скользком бугре липкой земли и смотрю в яму, куда опустили гроб отца.Мне кажется, что она боится матери.Я рассказал матросу, как зарыли живых лягушек, хороня отца.Я уже знал, что это — пароход, и не испугался, а матрос торопливо опустил меня на пол и бросился вон.Было ясно, что все уходят с парохода, — значит, и мне нужно уходить. Ну, ино не спи, — тотчас согласилась она, заплетая косу и поглядывая на
Оставьте свои дела и отправьтесь в осенний лес ранним утром. Встаньте на лесной полянке, оглядитесь вокруг и вы увидите столько удивительных вещей! Во всём чувствуется увидание природы. Вы не слышите весёлые щебетания птиц. Они уже далеко от родных мест. Сквозь обнажённые сучья деревьев, белеет неподвижное небо.Длинные нити паутины, блестят на кустах сухие былинки, не шевелятся. Серебряной парчой, сверкает иней утреннего заморозка. Вы смотрите вверх и ищите глазами последние листочки. Они уже не держаться на деревьях и скоро покроют всё землю. Ветер гонит их по узкой тропинке и они шуршат под ногами.
