Я очень люблю ходить в школу. Ведь за все время учебы она стала для меня родным домом – огромным, иногда безумным, с совершенно разными домочадцами. В этом доме все друг друга знают, и поэтому каждый поход в школу – не только поход на встречу с новыми знаниями, но и на встречу с настоящими друзьями, без которых нельзя представить себе ни дня.
Как и большинство школьников, я больше всего люблю в школе перемены между уроками. В это время как раз и можно поболтать с друзьями обо всем на свете, поделиться впечатлениями о любимом фильме или сериале, посекретничать о школьных товарищах и влюбленности. Для меня перемена – это небольшая жизнь, которую успеваешь прожить между уроками.
И самое интересное, что для каждого школьника перемена протекает по разному. Кто-то, чуть заслышав звонок, сразу же бежит в столовую, чтобы первым купить себе вкусных пирожков с чаем и с удовольствием перекусить. Для малышей перемена – время игр, когда они могут с криком и визгом поноситься по школе, играя в догонялки или просто веселясь от души. А уж если на улице зима, то они наверняка выбегут во двор, чтобы поиграть в снежки.
Школьники постарше при наступлении перемены делятся на небольшие группки. Одни берут у своих одноклассников тетрадки, чтобы быстренько переписать домашнее задание, которое не успели сделать. Другие устраиваются подальше от остальных и начинают делиться страшными секретами. Третьи остаются в классе, чтобы показать друзьям закачанную на телефоны или планшеты музыку, фильм или интересную игру. Четвертые разбредаются по парочкам и о чем-то нежно перешептываются. А пятые, как школьники младших классов могут и вовсе устроить безумную детскую игру…
Но все прекращается, как только прозвенит звонок на урок. Все сразу же возвращаются в классы, шум стихает и школа погружается в тишину.
Там есть специальный колокольчик не прикреплённый и когда она кончается он звенит
"несколько слов о моей маме"
у меня есть мама на васильковых обоях.
а я гуляю в пестрых павах,
вихрастые ромашки, шагом меряя, мучу.
заиграет вечер на гобоях ржавых,
подхожу к окошку,
веря,
что увижу опять
севшую
на дом
10 тучу.
а у мамы больной
пробегают народа шорохи
от кровати до угла пустого.
мама знает —
это мысли сумасшедшей ворохи
вылезают из-за крыш завода Шустова.
и когда мой лоб, венчанный шляпой фетровой,
окровавит гаснущая рама,
я скажу,
раздвинув басом ветра вой:
«мама.
если станет жалко мне
вазы вашей муки,
сбитой каблуками облачного танца, —
кто же изласкает золотые руки,
вывеской заломленные у витрин Аванцо?..»
