Если выражаться в терминах Игоря П. Смирнова, «деидеализирующий нигилизм» Ницше противостоит «деонтологизирующему нигилизму» предшествующей культуры [3]. Однако устремлённость Ницше в будущее, столь импонировавшая впоследствии авангардистам, вступает в противоречие с тем, что, согласно тому же Смирнову, «функция нигилизма в культуре — противление истории» [4].
Понятие нигилизма сразу же строится как апория. С одной стороны, действительно, нигилизм возникает тогда, когда культура историзируется. «В двух своих наиболее ранних массовых проявлениях, в кинизме и гностицизме, - пишет Смирнов, – нигилистическое умозрение выступает как отрицание новых периодов в развитии культуры, приходящих на смену старым» [5]. Этому соответствует подчёркнуто «реактивный» характер «европейского нигилизма» , проанализированный Жилем Делёзом в его ранней книге о Ницше [6]. «Ре-активность» нигилизма в этом случае, кажется, можно понимать и в смысле его ре-акционности, отрицания нового. С другой стороны, второй функцией нигилизма можно назвать производство истории, когда некогда инвестированные в мир категории и ценности вновь изымаются, обессмысливаются и подвергаются переоценке, если не отмене, отрицанию и разрушению. Может показаться, что для авангарда важен этот второй аспект нигилизма [7] и именно он, например, в манифестах итальянских и русских футуристов восходит к перспективизму Ницше. Однако, как представляется, эта история несколько сложнее.
