О да музыкальный жанр подымается композитором на профессиональный уровень, то зачастую он уже перестаёт нести первоначальный смысл, к примеру, танец может утратить свою легкомысленность, ибо композитор вкладывает в него иные образы. Особенно это заметно, когда музыкальный номер не является полностью самостоятельным отдельным произведением, а частью какой-нибудь постановки - оперы, балеты, музыка к спектаклям, кинофильмам. Через танец часто передаются драматические события, зачастую массовые сцены, нередко битвы. Колыбельная может перестать быть колыбельной, в ней может как раз оказаться портрет героя, его текущее состояние, переживание, тоска, ностальгия и т. п. К примеру, колыбельная Светланы из К/Ф Гусарская баллада. <span>Романс, как таковой, уже изначально может быть музыкальном портретом, как любимого человека, о котором поётся, так и того, от чего имени подаётся информация. Кроме того, помимо прямой "любовной темы" есть и просто лирические романсы, повествующие о каких-то ярких или запоминающихся (впечатляющих) моментах жизни, и т. к. речь во всех них идёт о человеке (даже если основная тема тоска по родине, то всё равно она "происходит" от человека, от имени которого и идёт повествование) , то это очевидно портрет. А вот с вальсом сложнее, это как раз танец, но, как уже отмечал ранее, через вальс композиторы могут передавать портеты персонажей, к примеру, в балете, где вовсе нет слов, так что с оговоркой и о валсье можно утверждать подобное. К тому же, и о темпераменте композитора так же нельзя забывать - яркий пример танго пера Астора Пьяццолла.</span>
Думаю, современная музыка в классике изменилась неким образом, допустим с времён Баховского периода. Современная классическая музыка стала более не восприимчивой для аудитории ( я не е знаю точного определения, это мнен е)
В 1981 году Гаврилину была заказана музыка к пьесе Василия Шукшина (1929—1974) «Степан Разин». Позднее он вспоминал: «... Шукшин — это явление, которое трудно переоценить. Для меня, как для работающего композитора, явление такой личности в искусстве было просто событием. Это было мне подспорьем, опорой, поддержкой в том, что можно и нужно так работать. Шукшин остается и долго будет могучей фигурой и движущей силой в нашем искусстве...»
В течение 1981—1982 годов, вдохновленный творчеством Шукшина, Гаврилин создал самое крупное и значительное свое произведение — «Перезвоны», которое определил как симфонию-действо. «В «Степане Разине» Шукшина в постановке Михаила Ульянова был опробован материал, который впоследствии вошел в мою большую работу «Перезвоны», — рассказывал композитор. — Но это сочинение имеет у меня подзаголовок. Это сочинение ближе всего по форме к мистерии. По-русски это называется действо. Такая хоровая симфония-действо. Есть элементы театрализации, элемент сюжетности. Это нечто среднее между оперой и ораторией. И вот к этому сочинению в подзаголовке я написал: "По прочтении Василия Шукшина"». Именно работа над произведением Шукшина дала толчок для появления «Перезвонов».