С
1243 в истории Руси наступила эпоха,
которая русскими историками называется
Монголо-татарским игом. Вторая половина
13 в. – бесспорно, самый тяжелый ее период,
когда из 74 городов, подвергшихся
нападению, уничтожено 49, из которых не
возродились 14, превратились в сёла 19.
По подсчетам историков, во второй
половине 13 в. татары вторгались в русские
пределы 14 раз. От монголо-татар в большей
степени пострадали города, так как они
увезли ремесленников, в результате чего
исчезли целые специальности, такие как
ювелирные и стеклоделие. Нарушены
торговые связи с Европой, за исключением
Новгорода, так как было просто нечем
торговать, в итоге - экономическая
изоляция. Попавшим под власть завоевателей
русским людям пришлось учиться жить в
новых условиях, при новой государственной
системе. Было объявлено, что отныне
высшим правителем Руси является глава
Монгольской империи. За ордынским ханом
закрепилось название «царь» (раньше
русские титуловали так только византийского
императора). Каждое княжество считалось
теперь в первую очередь «царевым улусом»
(ханским владением), и лишь во вторую -
«княжей отчиной» (то есть, наследственным
владением князя).
После
ураганного нашествия орд Батыя, когда
была перемолота русская воинская сила
и сожжены десятки городов, начала
складываться система тяжёлой зависимости
от ордынских завоевателей, держащаяся
на страхе перед новыми вторжениями.
Новгород и Псков, по счастью, почти не
подверглись опустошительному разгрому,
но испытали сильнейший натиск со стороны
немцев, шведов и литовцев. Внешнеполитическое
положение Руси было отчаянным. Не меньше
бедствий и позора приносили внутренние
междоусобные распри, то и дело доходившие
до кровавых столкновений.
В
соответствии с порядками, принятыми в
Монгольской империи, все уцелевшие во
время нашествия князья обязаны были
явиться к Батыю и получить от него
«ярлык» – жалованную грамоту,
подтверждающую полномочия на управление
княжеством. Во внутренние дела русских
княжеств монгольские ханы не вмешивались.
Это было признанием зависимости и
юридическим оформлением ордынского
ига. Но фактически иго оформилось
значительно позднее, в 1257 г., когда была
проведена перепись русских земель
ордынскими чиновниками – «численниками»
и установлена регулярная дань. В русских
городах появились откупщики дани –
бесермены и баскаки, которые контролировали
деятельность русских князей. По «доносам»
баскаков из орды приходило карательное
войско и расправлялось с непокорными.
На угрозе карательных походов за любые
попытки неповиновения и держалась
власть Золотой Орды над Русью.
Вопрос
о влиянии монголо-татарского нашествия
и установления ордынского владычества
на историю России издавна принадлежит
к числу дискуссионных. Можно выделить
три основные точки зрения на эту проблему
в отечественной историографии. Во-первых,
это признание очень значительного и
преимущественно позитивного воздействия
завоевателей на развитие Руси,
подтолкнувшего процесс создания единого
Московского (Российского) государства. , а в, 30-е годы нашего
века она была развита так называемыми
евразийцами.
, нарисовавшего в своих
исследованиях картину добрососедских
и союзнических отношений Руси и Орды,
не отрицали таких очевидных фактов, как
разорительные походы монголо-татар на
русские земли, взимание тяжелой дани.
Шанс стать центром объединения имели несколько княжеств. Необходимые условия: удаленность от опасных окраин, наличие удобных торговых путей, пригодной для земледелия земли, принадлежность князей к владимирскому княжескому дому.
Находившиеся на окраинах Новгород, Рязань, Нижний Новгород и ряд других не имели шансов возглавить объединение.
Могли стать центрами объединения Москва, Тверь, Переяславль.
После смерти бездетного князя Ивана Дмитриевича Переяславского (племянника Даниила Александровича) , завещавшего свое княжество Москве, основными конкурентами стали Москва и Тверь.
<span>Вывод: Москва объективно могла стать центром объединения, но такие же шансы были и у Твери. Причина победы Москвы объясняется субъективным фактором - политикой московских князей. </span>
Вот может выберешь что то
Весною 1830 <span>г., открывая сессию палат, Карл X произнес </span><em>тронную речь, </em>в которой была прямая угроза представительству. Палата отвечала<em>адресом, </em><span>содержавшим горькие упреки королю; адрес был принят 221 голосом против 181. Король сначала отсрочил заседания палат до осени, но скоро (16 мая) издал указ, распускавший палату, даже жаловавшийся на нее и назначавший новые выборы. На выборах прошли, однако, почти все 221 депутат, и было избрано еще немало других противников министерства Полиньяка. Тогда Карл X 26 июля обнародовал </span><em>пять указов, </em><span>из которых одним распускалась не успевшая еще собраться новая палата, другими же король собственною властью изменял избирательный закон в пользу крупных землевладельцев, вводил очень строгую цензуру и т. п. Эти ордонансы вызвали в Париже всеобщее неудовольствие. Журналисты с </span><em>Тьером </em><span>во главе издали протест против распоряжений, заключавшихся в новых указах, и объявили их незаконными; депутаты стали собираться на совещания о том, что предпринять ввиду явного нарушения конституции; лавки, мастерские, фабрики были закрыты их владельцами, и рабочие подняли восстание, к которому примкнули многие и из других классов общества; появилась на сцену и национальная гвардия, уничтоженная Карлом X за три года перед тем. В три дня – </span><em>27, 28 и 29 июля –</em><span>восставшие, храбро сражавшиеся на баррикадах, победили королевские войска. Карл X, живший в это время за городом (в Сен-Клу), при известии о восстании поспешил отменить свои указы и дать отставку Полиньяку; потом он и сам отрекся от престола в пользу своего малолетнего внука, герцога </span><em>Бордоского, </em><span>сына убитого герцога Беррийского (он известен также под именем гр. Шамбора, а легитимисты называли его Генрихом V). Но народ в Париже уже не хотел, чтобы Бурбоны оставались на престоле. Немедленно образовалось временное правительство, и Карлу X с семьей пришлось спасаться бегством в Англию. Хотя революция была произведена главным образом народом, тем не менее и временное правительство, и палата были в руках буржуазии, которую поддерживали и газеты, разъяснявшая публике смысл совершившегося переворота. Событиями думала, впрочем, воспользоваться и республиканская партия, но господствующий класс был против республики, помня времена конвента и боясь возобновления в народных массах демократических требований. Решено было поэтому сохранить конституционную монархию с некоторыми </span><em>изменениями в хартии </em><span>и передать корону с титулом </span><em>короля французов </em><span>(а не короля Франции) герцогу </span><em>Людовику-Филиппу Орлеанскому. </em><span>Его отец был членом конвента и подавал голос за </span>казнь Людовика XVI; сам он в молодости сражался под республиканскими знаменами (до бегства Дюмурье), а при Людовике XVIII и Карле X слыл за либерала. Герцог дал свое согласие и из своего дворца проехал верхом среди баррикад и сборищ вооруженного народа в ратушу, где старый политический боецЛафайет<span>, опять ставший во главе национальной гвардии, вывел его на балкон перед собравшимся народом и передал ему </span><em>трехцветное знамя, </em><span>бывшее знаменем революции и империи. Народ был настроен сначала не особенно дружелюбно к новому королю, но видя его под руку со старым национальным героем, восторженно его приветствовал. В первых числах августа и палата торжественно провозгласила Людовика-Филиппа королем. Главные изменения в конституции заключались в отмене одной статьи, на которую опирался Карл X, издавая июльские указы, в предоставлении палатам законодательной инициативы и в понижении избирательного ценза, вследствие чего число избирателей увеличилось более чем вдвое, и право посылать представителей в палату распространилось на большие круги буржуазии. Эта революция получила название </span><em>Июльской, </em><span>как стали говорить также – </span><em>июльская монархия, июльский трон </em><span>и т. п. Людовика-Филиппа консерваторы долго еще называли </span><em>королем баррикад</em>
Частновладельческие то же самое, что и крепостные. принадлежали помещику, трудились на его земле, за что платили оброк и барщину