<span>Здесь, в имении Е. А. Арсеньевой, бабушки М. Ю. Лермонтова, прошли дет. и отроч. годы поэта (1815—27), сюда он приезжал летом 1828 года, зимой 1835—36. Здесь были написаны поэмы «Черкесы», «Тамбовская казначейша», стихотворение «Умирающий гладиатор», драма «Два брата». Тарханские впечатления легли в основу драм «Люди и страсти», «Странный человек», романа «Вадим», поэм «Сашка» и «Песня про царя Ивана Васильевича...», стихотворений «Бородино», «Когда волнуется желтеющая нива», «Родина» и др.. В тарханской часовне покоится прах поэта. «Тарханы» являются историко-культурным памятником России. Дом-музей им. М. Ю. Лермонтова открыт в 1939; в 1969 преобразован в государственный музей-заповедник. Указом Президента РФ от 2 апр. 1997 «Тарханы» включены в свод особо ценных объектов культурного наследия народов.</span><span> В Тарханы, к стоявшему на полугоре усадебному дому в один из зимних дней 1814/15 года подъехал дальний московский обоз. Вместе с Елизаветой Алексеевной Арсеньевой вернулись в Тарханы из Москвы молодые супруги Лермонтовы, Юрий Петрович и Мария Михайловна. Они привезли с собой родившегося в Москве в ночь со второго на третье октября 1814 года своего сына. Открылась тарханская лермонтовская хроника. Отец Лермонтова , Юрий Петрович, был пехотный капитан в отставке. По словам близко знавших его людей, это был замечательный красавец, с доброй и отзывчивой душой, но крайне легкомысленный и несдержанный. Поместье его – Кропотовка , Ефремовского уезда Тульской губернии - находилось по соседству с имением Васильевским, принадлежавшим Елизавете Алексеевне Арсеньевой, урожденной Столыпиной. Красота и столичный лоск Юрия Петровича пленили единственную дочь Арсеньевой, романтически-настроенную Марию Михайловну. Несмотря на протесты своей гордой матери, она вскоре стала женой небогатого "армейского офицера". Семейное их счастье продолжалось, по-видимому, очень недолго. Постоянно болея, мать Лермонтова умерла весною 1817 г., оставив в воспоминаниях сына много смутных, но дорогих ему образов. "В слезах угасла моя мать", - говорил Лермонтов и помнил, как она певала над ним колыбельные песни.</span><span> Горячо любила Михаила Юрьевича воспитавшая его бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева, и память о ней тесно связана с именем поэта… По рассказам знавших ее в преклонных летах, она была среднего роста, стройна, со строгими, решительными, но весьма симпатичными чертами лица. Важная осанка, спокойная, умная неторопливая речь подчиняли ей общество и лиц, которым приходилось с нею сталкиваться. Она держалась прямо и ходила, слегка опираясь на трость, всем говорила «ты» и никогда никому не стеснялась высказать, что считала справедливым</span><span>5 слайд Тарханы, бескрайние поля, чистый прозрачный воздух, закаты и просторы. Здесь впервые детскому взору открылось тихое очарование холмистых степей, проселочных дорог, таинственность темных лесов, светлых березовых перелесков, задумчивых речек.</span><span> От бывшего Чембарского тракта к усадьбе ведет прямая дорога. Въезд на усадьбу проходит по плотине Барского пруда, обсаженной ветлами. На восточном берегу пруда в зарослях сирени просматриваются строения: старый арсеньевский амбар и восстановленная конюшня. На повороте плотины вправо открывается вид на бывший помещичий дом.</span><span><span>7 слайд </span>По плотине Среднего пруда можно выйти на высокий холм, где откроется нечто особенное, такого не встретишь в других дворянских усадьбах.</span><span> В западной части усадьбы сразу же за домом начинался "роскошный сад, расположенный на полугоре". Аллеи акаций, куртины жимолости и жасмина, заросли черемухи и сирени и теперь главное украшение парка. </span>
Над всем миром и Олимпом царит Зевс, отец богов и людей, бессмертных и смертных. Он — сильнейший из богов. С которым неразлучны его слуги — Власть, Сила и Победа-Ника. Никто из богов не может сравниться с ним могуществом. Если спустить с Олимпа прочную золотую цепь, дать один конец в руки Зевса, другой — всем богам, то и тогда они не смогли бы не только сбросить Зевса на Землю, но даже чуть-чуть поколебать его на золотом троне. Но если бы цепь потянул Зевс, поднял бы он на ней всех богов вместе с землей и морем, обмотал бы цепь вокруг вершины Олимпа и оставил бы весь мир подвешенным среди небесных просторов.
Эгида Зевса. Зевс — обладатель эгиды, поэтому его называют «Эгиох», «Эгидодержец». А вот что такое эгида, точно не знает никто. Одни говорят, что это щит из козьей шкуры, другие — что плащ, но все согласны, что на эгиду прикреплена внушающая ужас голова медузы Горгоны. Когда Зевс потрясает эгидой над двумя сошедшимися в битве войсками, небо окутывается тяжелыми тучами, блистают молнии, рокочет гром, вселяя ужас в души одного войска, наполняя бодростью и мужеством сердца другого. Таким способом Зевс приносит победу в бою, поэтому одно из его имен - Зевс Победоносец.
Жил один маленький - маленький лисенок. однажды в школе сказали выучить стих. он как умный лисенок выучил все и пошел в школу. на уроке им дали несколько минут повторить ,а он сказал громко и отчетливо:-"Мне не надо повторять,я и так все знаю! И его вызвали к доске он сначала начал все рассказывать хорошо ,а дальше ..... все пошло кувырком. То раки ели кашу , то пол обидел Машу. Так ему и снизили оценку. Мораль: Повторение -мать учение
Вспомним бытовые русские сказки о ловком, смекалистом солдате. А. Т. Твардовский подсказывает нам мысль о преемственности поколений: старик, воевавший в Первую мировую войну, преображается! Он не боится разрывов, продолжает свою работу, успокаивая старуху. Солдат Второй мировой — Василий Тёркин — достоин быть его преемником: он мастер на все руки, человек широкой души, любит хорошую, задушевную шутку. Дед с гордостью повторяет: «Вот что значит мы, солдаты!» — и в полушутливом-полусерьёзном разговоре- испытании (фольклорная традиция) утверждается в главной мысли: Ты — солдат, хотя и млад, А солдат солдату — брат. Некоторые строки этой главы звучат как поговорки, пословицы: Поищи-ка, дед, разводку, Мы ей сделаем развод. Эх, яичница! Закуски Нет полезней и прочней. Это доктор на дорожку <span>Для здоровья выдал мне.</span>
Название «Полный месяц встал над лугом» 18-летний Александр Блок выражает все мысли, эмоции, чувства об увиденной тёмной, мрачной ночи. Темная августовская ночь в представлении автора построена на контрастах, так как мрак вменяется лунным светом, в котором просматривается «бледный луг цветущий». Картина, нарисованная поэтом, носит слегка зловещий оттенок. И сам автор, не отличающийся склонностью к мистицизму, признается: «Непонятная тревога под луной царит». К тому же, поэт осознает, что пресловутый мистицизм все же плотно вошел в его жизнь, так как череда случайных совпадений, завершившихся бракосочетанием с Любовью Менделеевой, является ответом свыше на горячие молитвы поэта. Но между наивным юношей и зрелым мужчиной, в которого спустя 5 лет превратится Александр Блок, пролегает пропасть. Поэтому все чувства поэта остаются невысказанными, и их отголоски следует искать между строк, улавливая лишь отдаленные намеки, недосказанные мысли и готовые сорваться с губ фразы. Особое понимание природы которой впоследствии перерастет в символизм, видится Блоку и в таком простом явлении, как смена ночи и дня. С первыми солнечными лучами уходят все страхи юного поэта, который видит, как «под каждою былинкой жизнь кипит». Но где-то глубоко в подсознании запрятаны воспоминания о лунной ночи, таинственной и не лишенной очарования, которая все же несет в себе скрытую угрозу. <span>Автору хорошо удалось передать впечатления об жутко тревожной, но в то же время красивой и очаровательной ночи.</span>