По идее, давал право собирать дань не только в своих владениях, но и в чужих государствах
В одежде высших слоёв российского общества произошли огромные изменения. Пётр I ввёл западноевропейские фасоны платья и обуви, головных уборов и зимней одежды. Дворяне выписывали модные одежды из Европы, а вскоре из Франции, Австрии, Голландии.В одежде высших слоёв российского общества произошли огромные изменения. Пётр I ввёл западноевропейские фасоны платья и обуви, головных уборов и зимней одежды. Дворяне выписывали модные одежды из Европы, а вскоре из Франции, Австрии, Голландии.Вместо длиннополой традиционной одежды дворяне одевали тонкие рубашки с кружевами, галстуками и бантами, короткие и узкие камзолы. Поверх них носили кафтаны из бархата или плотного шёлка. Рукава были украшены золотым шитьём и жемчугом.Самой модной обувью были туфли с квадратными носами на невысоком каблуке. Их пряжки были богато украшены, подчас даже бриллиантами.Обязательными предметами туалета были перчатки, карман
Не менее сложными и дорогими были и женские наряды. Обязательным их атрибутом был корсет, в который женщину затягивали изо всех сил, прежде чем надеть на неё платье ( её талия казалась очень узкой ). Нижняя часть платья, наоборот, с помощью специального каркаса была сильно расширена. Шили платья из разных, но очень дорогих материалов. Считалось неприличным появляться в одном и том же платье несколько раз в одном обществе. В связи с этим у дамы из высшего общества имелось всегда огромное количество платьев. У императрицы Елизаветы Петровны, во время московского пожара сгорело четыре тысячи платьев. Когда же она умерла, после неё осталось ещё пятнадцать тысяч платьев. Платья украшались огромным количеством драгоценностей.Не менее сложными и дорогими были и женские наряды. Обязательным их атрибутом был корсет, в который женщину затягивали изо всех сил, прежде чем надеть на неё платье ( её талия казалась очень узкой ). Нижняя часть платья, наоборот, с помощью специального каркаса была сильно расширена. Шили платья из разных, но очень дорогих материалов. Считалось неприличным появляться в одном и том же платье несколько раз в одном обществе. В связи с этим у дамы из высшего общества имелось всегда огромное количество платьев. У императрицы Елизаветы Петровны, во время московского пожара сгорело четыре тысячи платьев. Когда же она умерла, после неё осталось ещё пятнадцать тысяч платьев. Платья украшались огромным количеством драгоценностей.
Иван Сусанин был человеком,который защитил молодого царя и его мать от польских захватчиков,заведя их в болото.
Первое - неправда; государство гуннов не называлось империей, а Ругила не претендовал на титул императора.
Второе - тоже неправда. Ругила приходился дядей, а не дедом Аттиле. Отцом Аттилы был брат Ругилы Мундзук.
Следовательно, оба утверждения неверны.
В судьбе учреждения, история которого послужила предметом предлагаемого опыта, изучающий встречает много неясного, много неразрешимых пока вопросов; но и в том, что доступно изучению, в чем можно отдать полный исторический отчет, остается много любопытного, возбуждающего живейший научный интерес. Этим, с одной стороны, объясняются недостатки предлагаемого исследования, с другой - оправдывается решимость автора предпринять его, невзирая на встречаемые исследователем затруднения.
С X и до XVIII в. Боярская дума стояла во главе древнерусской администрации, была маховым колесом, приводившим в движение весь правительственный механизм; она же большею частью и создавала этот механизм, законодательствовала, регулировала все отношения, давала ответы на вопросы, обращенные к правительству. В период наиболее напряженной своей деятельности, с половины XV и до конца XVII в., это учреждение было творцом сложного и во многих отношениях величественного государственного порядка, установившегося на огромном пространстве Московской Руси, того порядка, который только и сделал возможными смелые внешние и внутренние предприятия Петра, дал необходимые для того средства, людей и самые идеи: даже идеи Петра, по крайней мере основные, наиболее плодотворные его идеи, выросли из московского государственного порядка и достались Петру по наследству от предшественников вместе с выдержанным, удивительно дисциплинированным политически обществом, руками и средствами которого пользовался Преобразователь.
Но эта правительственная пружина, все приводившая в движение, сама оставалась невидимкой для тех, кто двигался по ее указаниям. Боярская дума редко становилась - при московских государях не становилась никогда прямо - перед обществом, которым она управляла: ее закрывали от этого общества, с одной стороны, ее верховный председатель, князь-государь, с другой - ее докладчик и протоколист, дьяк. Общество видело и слушало государя, мало зная его советников; к нему обращалось оно со своими запросами, его именем и авторитетом покрывались законодательные ответы, внушенные его советниками; приговоры Думы, законы доходили до управляемых, как их формулировал думный дьяк и как подчиненное Думе ведомство прилагало их к частным лицам или к отдельным случаям. Отсюда трудность уловить правительственную деятельность Думы. По существу своему она была законодательным учреждением, устанавливала общие правила, постоянные нормы; но перед нами только практические результаты ее законодательной работы: мы видим эти нормы, насколько они удавались в действительных отношениях жизни, в большинстве случаев знаем эти правила, насколько они отражались в указах, инструкциях, в отдельных актах подчиненных Думе учреждений.
http://dugward.ru/library/kluchevskiy/kluchevskiy_boyarskaya_duma.html
