Они были братьями.
Андрий предал свою Родину и ушел к своей полячке.
А Остап сражался за родину до конца, и когда его мучили перед казнью, он не проронил не слова.
Они были братьями кровно, но не по мировозрению.
Я прочитала волшебное произведение Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством». Это произведение наполнено разными волшебными моментами.
В повести есть разные сказочные персонажи: черт, который украл месяц, ведьма Солоха, рассекающая небо на своей метле, и Пацюк, который умел очень быстро вылечивать людей от разных недугов и очень странным образом ел вареники, которые обмакивались в сметану и попадали к нему в рот.
В этом произведении есть также сказочная просьба Оксаны к Вакуле: достать черевички, такие как у самой царицы. Наградой было бы то, что Оксана выйдет за него замуж. Разумеется, Оксана понимала, что этот Вакула никаких черевичков не достанет, и сказала это, не подумав, при парубках и девчатах.
Также тут не обошлось без смешных моментов. К Солохе часто приходили в гости разные дяди, и никто из них не подозревал, что кроме них к ней ходит кто-то еще, но вот случился такой конфуз. Солоха прилетела вместе с чертом, но вдруг в дверь постучал Голова. Ведьма Солоха тут же спрятала черта в мешок, валявшийся на полу. За Головой пришел дьяк, а за дьяком - Чуб, и в конце концов они все оказались в мешках, причем в одном мешке сидело сразу два человека. И обнаружили они себя в разных хатах, у разных людей, которые принимали их за кабанов и свиней.
Сначала кузнец Вакула хотел утопиться из-за неразделенной любви к Оксане, но тот мешок, в котором лежал черт, оказался у него. Черт очень обрадовался, освободившись из мешка, и хотел использовать Вакулу в своих целях, но Вакула не дал ему разгуляться и заставил его лететь в Петербург к самой царице. Вакула оседлал черта, и они полетели. Потом Черт превратился в коня. Вакула увидел запорожцев и решил с ними отправиться к царице. Черт уменьшился и залез к нему в карман. Благодаря своей сообразительности Вакула достал черевички.
Как у всех сказок, и у этой сказки счастливый конец. Вакула прилетел домой и женился на Оксане ( без помощи черевичек), и жили они долго и счастливо. И еще Вакула нарисовал черта для церкви. Люди приходили в церковь и плевали в его изображение.
Ночь перед Рождеством подразумевает разное волшебство, и Гоголь в своей повести использовал волшебные моменты, ведь все-таки ночь рождественская.
Я очень люблю читать книги это первое предложение. Второе предложение я могу взять их не только в школу нао и на отдых и куда либо. 3 предложения нам на лето тоже задают много книг и я их с удовольствием читаю. 4 предложение все мои друзья не любит читать книги а я люблю потому что они интересные. 5 предложения мама меня никогда не заставляет читать книги я беру их читаю с удовольствием
Лесная дорога пошла через поле – стала полевой. Дошла до деревни – превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шел к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идет?
Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.
Напившись, я присел на бревно у колодца.
В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:
– Напился и сидит.
И окно снова закрылось.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу т Теперь она тащила длинную березовую жердь.
– Давайте пособлю.
– Это ты мне топор-то нашел?
– Я.
– А я-то думала: не лесовик ли унес?
Я взял жердь и потащил ее следом за старушкой.
В пятиоконном доме распахнулось окно, и мохнатая голова высунулась
-за горшка с лимоном.
– Пантелевна, – сказала голова, – это чей же парень?
– Мой, – ответила Пантелевна. – Он топор нашел.
Мы прошли еще немного. Все люди, которые встречались нам, удивлялись: с кем это идет Пантелевна?
Какая-то женщина крикнула с огорода:
– Да это не племянник ли твой Олюшина?
– Племянник! – крикнула в ответ Пантелевна. – Он топор мне нашел.
Тут я сильно удивился, что стал племянником, но виду не подал и молча поспевал за Пантелевной.
Встретилась другая женщина, с девочкой на руках.
– Это кто березу-то везет? – спросила она.
– Племянник мой, – ответила Пантелевна. – Он топор нашел, а я думала: не лесовик ли унес?
Так, пока мы шли по деревне, Пантелевна всем говорила, что я ей племянник, и рассказывала про т
– А теперь он березу мне везет!
– А чего он молчит? – спросил кто-то.
– Как так молчу? – сказал я. – Я племянник ей. Она топор потеряла и думает, не лесовик ли унес, а он в малине лежал. А я племянник ей.
– сюда, батюшка племянник. Вот дом наш.
Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подперты, блином покрыты.
Я бросил березу на землю и присел на лавочку перед домом.
– Как называется ваша деревня? – спросил я.
– Чистый
– Чего Чистый?
– .. Такого слова я раньше не слыхал.
– А что это такое – Чистый Дор?
– Это, батюшка, деревня наша, – толковала Пантелевна.
– Понятно, понятно. А что такое дор?
– А дор – это вот он весь, дор-то. Все, что вокруг деревни, – это все и есть Я глядел и видел поле вокруг деревни, а за полем – лес.
– Какой же это дор? Это поле, а вовсе не дор никакой.
– Это и есть Чистый весь, глянь-ка. Это все дор, а уж там, где елочки, – это все Так я и понял, что дор – это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдергивали. Дергали, дергали – получился
– Ну ладно, – сказал я, – дор так дор, а мне надо дальше идти.
– Куда ты, батюшка племянник? Вот я самовар поставлю.
Ну что ж, я подождал самовара. А потом приблился вечер, и я остался ночевать.
– Куда ж ты? – говорила Пантелевна и на следующее утро. – Живи-ка тут. Места в бе хватит.
Я подумал-подумал, послал куда надо телеграмму и остался у Пантелевны. Уж не знаю, как получилось, но только прожил я у нее не день и не месяц, а целый год.
Жил и писал свою книжку. Не эту, а другую.
Эту-то я нишу в Москве.
Гляжу в окошко на пасмурную пожарную каланчу и вспоминаю Чистый Дор.
<span />