Когда на сердце тяжесть и холодно в груди К ступеням Эрмитажа ты в сумерках приди. Там без питья и хлеба, забытые в веках Атланты держат небо на каменных руках
В греческих ордерах встречается особая форма отдельных подпор в виде человеческих фигур. На женские фигуры возлагалась тяжесть небольшая, которую они поддерживают свободно, без усилий; мужские фигуры поддерживают значительно большую нагрузку, с большим напряженим мускулов, и изображаются стоящими или коленопреклоненными.
Принято называть все подобного рода фигуры кариатидами, но специальная терминология иная. Кариатидами, или корам и называются женские фигуры, а му
Слово “кариатида” впервые встречается в сочинении Витрувия, он же почерпнул его из греческих источников, которыми пользовался при составлении своего трактата об архитектуре. Он повторяет греческие легенды о том, что город Кария изменил родине, поэтому все мужчины города были перебиты, а женщины обращены в рабство, причем знатные женщины принуждались исполнять тяжелую работу (переносить тяжести) , а для усиления наказания и позора им не разрешалось снимать присвоенные их сану богатые уборы. Греческие же авторы дают еще и другие объяснения, сравнивая подобные женские фигуры сканефорами, носительницами корзин. Это были молодые девушки, служительницы культа храма Афины Паллады, участвовавшие в торжественных шествиях и жертвоприношениях в честь богини-покровительницы.
Не входя в рассмотрение споров относительно происхождения кариатид, мы можем лишь установить, что лучшим примером их служат кариатиды афинского храма Эрехтейона, представленные в виде красивых, юных, полных грации и изящества девушек в праздничных одеждах, изысканно причесанных, с локонами и косичками, спадающими на плечи и грудь. На головах у них лежат капители в виде корзин, нагруженные общей, по виду нетяжелой, ношей, которую шесть фигур легкой поступью несут без всякого усилия.
Художники всех последующих времен охотно повторяли выработанный греками тип, варьируя его на разные лады и не всегда воспроизводя женскую фигуру полностью. Часто фигура переходит постепенно в утончающийся книзу столб, ножку, подставку или в изгибающийся спиральный завиток, в виде кронштей
<span>Мужские фигуры, поддерживающие тяжесть, называются атлантами (греческое название) и теламонами (римское название) . В колоссальном храме Зевса Олимпийского в Акраганте, на о. Сицилии (V век до н. э.) , для поддержания крыши поставлены были огромные мужские фигуры с сильно напряженными мускулами и закинутыми вверх руками, поддерживающими лежащие на них толстые каменные балки. Возможно, что они изображали пленных иранцев. Высота этих фигур около 8 метров; их грубая отделка свидетельствует, может быть, о том, что они были расположены высоко, а потому и не нуждались в особенно тонкой обработке; быть может также, окончательной отделке фигуры должны были подвергнуться на месте, после окончания всего здания начерно, но не дождались этого. Развалины же ясно показывают, что постройка храма не была доведена до конца, – храм был брошен незаконченным</span>
Горцы в изображении Лермонтова – сильные, смелые и гордые люди. В этих образах в какой-то степени отразилась мечта автора о человеке, личные интересы которого не противоречат общественному укладу жизни. В столкновении с горцами раскрываются «странности» характера Печорина, который во многом сродни людям Кавказа. Как и горцы, он решителен и храбр. Его деятельная натура не знает покоя, не существует никаких преград его сильной воле. Поставленная им цель достигается любыми средствами, во что бы то ни стало. Но цели Печорина мелки, часто бессмысленны и всегда эгоистичны. В среду простых людей, живущих по обычаям предков, он несет зло: толкает на путь преступлений Казбича и Азамата, безжалостно губит горянку Бэлу только потому, что она имела несчастье понравиться ему. Печорин изображен Лермонтовым как лицо, несущее страдания другим и в то же время как лицо страдающее. Думаю,что Печорин был представлен читателю именно на Кавказе,т.к. Печорин-романтический герой.Соггласно канонам романтизма,в произведении должен присутствовать романтический пейзаж,и кавказские горы-один из излюбленных пейзажей писателей-романтиков.Скорее всего,Печорин помещен в романтический пейзаж для доказательства того,что он сам-романтический герой произведения
1. Мир освещается солнцем, а человек — знанием. 2. Знания дороже богатства. 3. Знай больше, говори меньше. 4. Красна птица перьями, а человек знанием. 5. Не гордись званием, а гордись знанием.
Главный герой романа, Илья Ильич Обломов, — чистосердечен, мягок, у него не потеряно драгоценное нравственное качество — совесть. Уже на первой странице этого произведения автор посчитал необходимым обратить внимание читателя на главную черту своего героя: «Душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, рук его».
Истории этой живой души посвящен роман, в котором на примере жизни, от рождения до смерти, одного из многих представителей русского дворянства автор пристально рассматривает современное общество в нравственно-психологическом, философском и социальном аспектах его существования. Не раз прозвучат похвалы тому, что в Обломове «дороже всякого ума: честное, верное сердце!» Более того, окажется, что встреча с Обломовым дала «уроки жизни» Ольге Ильинской, что Штольц возвращался к нему, чтобы «в ленивой беседе отвести и успокоить встревоженную или усталую душу...», что, наконец, само существование Ильи Ильича выявило духовное богатство Агафьи Матвеевны Пшеницыной: «...навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно».
Но трагическое звучание и содержание романа тем и определяется, что сам герой, раздавленный гнетом всероссийской «обломовщины», «тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу». Всем неспешным ходом повествования читатель побуждается к осознанию причин и сути совершившейся трагедии. Широкая сюжетная экспозиция рисует картину духовного запустения героя. Обломов не забывает о своем помещичьем положении и никак не может освободиться от сословного высокомерия. Ничегонеделанье Обломова вовсе не невинно.