Уже упоминалось, что русские, а подавляющая часть населения были крестьяне, считали народом, миром только себя и царя. Дворяне тоже были свои, ...но не полностью, они были как бы боевыми друзьями царя-батюшки, которые помогали ему защищать семью. Поскольку дворяне шли за семью на смерть, у них были свои особые права, но все-таки они не были полноценными членами семьи, к ним название “народ” не подходило. Это становится понятным, если вспомнить, что первоначально, в средние века в роли царя и дворян выступали князь и его дружина. А дружину обычно набирали из разных княжеств, в понимании русских – из разных семей.Если русский попадал в армию, то его ставили в строй под командование дворянина. Дворянин водил его в бой, а в случае нерадивости в службе или быту давал команду его выпороть, что в те времена было обычным наказанием. В отношении личной свободы русского в мирной жизни помещик имел столько же прав. Ни убить, ни посадить в тюрьму, ни судить своего крепостного русский дворянин не имел права, и само притязание на это было преступлением. Другое дело, насколько неукоснительно выполнялось это положение, учитывая, что следствия по подобным преступлениям велись теми же дворянами. Но сама идея отношений между крепостными и крестьянами была именно такой.<span>Солдату, чтобы покинуть часть, нужно спросить разрешения своего командира. И крестьянину, чтобы покинуть своего помещика, нужно было получить у него паспорт. Крепостной мог заняться любым делом, в том числе уехать за границу, стать купцом или промышленником на Аляске.
</span><span>Дворяне только воины. В другом качестве они не были нужны России. В этом была справедливость, которую не понимал Петр III и другие мудраки. И пока дворяне преданно служили России, они имели право на часть рабочих дней закрепленных за ними русских, имели право дать им ограниченный круг распоряжений и потребовать их исполнения, прибегая в случае необходимости к обычной в те времена порке, и только.</span>
Вы должны были, братья, Устоять, как стена…А. Т. ТвардовскийАлександр Трифонович Твардовский знал о войне не понаслышке, сам прошел трудными ее дорогами многие сотни километров, оттого и стихи его, правдивые и суровые, полны исторического оптимизма, веры в неизбежную победу русского оружия.Одно из лучших стихотворений Александра Трифоновича «Я убит подо Ржевом» написано в форме монолога бывшего бойца, павшего за свободу родины, оттого имеющего право говорить с живыми откровенно, без излишней слезливости и пафоса.Я убит подо Ржевом, В безымянном болоте, В пятой роте, на левом. При жестоком налете.Я — где корни слепые Ищут корма во тьме; Я — где с облачком пыли Ходит рожь на холме.Поэту удалось создать собирательный образ поколения, оставшегося на полях сражений, честно выполнившего свой долг до конца. Да, им хотелось жить и любить, растить хлеб и детей, но пришла суровая година войны, и люди встали живым щитом и не дрогнули, а ушли — только мертвыми.Наши очи померкли. Пламень сердца погас, На земле по поверке Выкликают не нас.Вы должны были, братья, Устоять, как стена, Ибо мертвых проклятье — Эта кара страшна.Автор сумел найти ту грань, между жизнью и смертью, памятью и забвением, за которую уже не перейти, ее может понять и предвосхитить только талант поэта. Он высказывает мысль, которая владела умами всех, к чему стремились «живые и мертвые»:Нам достаточно знать, Что была, несомненно, Та последняя пядь На дороге военной.Та последняя пядь, Что уж если оставить, То шагнувшую вспять Ногу некуда ставить.Стихотворение Твардовского воспринимается как завещание всех павших, не доживших до Святой Победы, тем, кто дошел, осуществил, добил фашизм в его «логове». Это и предупреждение всем последующим поколениям, чтобы не допустили повторения кровавой бойни, ибо остановить войну сложнее, чем не допустить ее. Из своего «далека» поэт говорит с потомками, чтобы помнили тех, кто заплатил за победу безмерную цену — свою жизнь.Завещаю в той жизни Вам счастливыми быть И родимой отчизне С честью дальше служить.If беречь ее свято, Братья, счастье свое — В память воина-брата, Что погиб за нее.<span>Читатель и не заметил, как повествование перешло от героя стихотворения к автору, лишь сменился будничный ритм на патетический, появился пафос, оправданный великим подвигом народа, отстоявшего мир на земле.</span>
Так как в "Юрьев День" происходил крестьянский переход, который ограничивался двумя неделями в году: неделей до и неделей после осеннего "Юрьева Дня"
Примеры:
кто-то обижает животного, а ты подойдешь и защитишь.
бабушке нужно помощь чтобы перевести ее через дорогу, переведи, это будет неровнодушно.