Раннее стихотворение «Кавказ», созданное шестнадцатилетним М. Лермонтовым в 1830 году, является одним из первых обращений поэта к теме Кавказа. Юноша с детства испытывал глубокую привязанность к этому краю – он трижды бывал там на отдыхе со своей бабушкой, Е. А. Арсеньевой. Из детских воспоминаний и впечатлений о Кавказе особенно запомнилось ему знакомство с девятилетней девочкой летом 1825 года. Впервые стихотворение «Кавказ» было опубликовано уже после гибели поэта - в 1845 году оно вышло в журнале «Библиотека для чтения».
Стихотворение состоит из трех строф-пятистиший, каждая из которых раскрывает свою поэтическую тему: первая строфа посвящена теме расставания с Кавказом, вторую строфу поэт посвятил воспоминаниям о своей матери, а третью – воспоминаниям о первой детской любви. Основная идея стихотворения – раскрытие мира души поэта и выражение искренней любви к Кавказу.
В основе композиции лежит передача внутреннего душевного состояния автора, поэтому повествование ведется от первого лица. Воспоминания о красоте кавказской природы оживляют в душе поэта самые сокровенные переживания, связанные со смертью матери и по-детски трогательным первым чувством. Именно поэтому стихотворение глубоко лирично и очень нежно, а замедленный ритм и напевные интонации придают ему удивительную музыкальность.
Южная природа навевает Лермонтову образ матери, которую он практически не знал:
В младенческих летах я мать потерял,
Но мнилось, что в розовый вечера час,
Та степь повторяла мне памятный глас
Стихотворный размер – четырехстопный амфибрахий – подчеркивает лиризм стихотворения и усиливает поэтичность речи; мужская рифма придает произведению упругость.
Изобразительные средства в стихотворении помогают понять состояние души лирического героя: произведение насыщено метафорами («на заре моих дней», «пять лет пронеслось»), олицетворениями («степь повторяла», «сердце лепечет»), эпитетами («розовый час», «сладкая песня», «божественных глаз»), сравнениями («как сладкую песню отчизны моей»).
Лермонтов использует рефрен «Люблю я Кавказ!», усиленный восклицанием, для выражения своего восхищения красотой этого удивительно прекрасного края. Введение в стихотворение обращений («Я счастлив был с вами, ущелия гор», «О южные горы») свидетельствуют о подлинной любви поэта к Кавказу. Использование инверсии («отчизны моей», «люблю я», «розовый вечера час») усиливает выразительность произведения.
Восприятие величественной природы Кавказских гор находит свое отражение в романтическом мироощущении Лермонтова и в его душевных переживаниях, становясь фактом его личной биографии и рождая наполненные подлинным чувством строки: «Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз».
Внешность Холмса -высокая, атлетическая фигура серые глаза -лицо с тонкими чертами: обвитряне и бронзовый от солнца: носит твидовые (шерстяные) костюмы кепку. привычки -курил трубку; -играл на скрипке; Характер -человек с железными нервами: ма йности -непохитною волей; -строгий.
Недостатки Холмса-много курит; экспериментирует на себе, очень скрытный; Вывод: Холмс - человек является воплощением черт настоящего мужчины, способного на поступок;
Ватсон
Внешность Ватсона среднего роста, прихрамывает; -волосы - русые;: привычки -всегда носил с собой оружие, очень любил искусство; -был врачом (по специальности) Черты харктера -энергичный человек; -настоящий друг -прекрасная интуиция; Вывод Ватсон - человек, тоже настоящий, способен на поступок, помогал настойчиво Холмсу в расследовании какого - либо дела.
Корейская мифология. Созданная древними корейцами автохтонная культура испытала с начала н. э. заметное влияние китайской и индийско-буддийской цивилизации. В некоторые исторические эпохи Корея выполняла роль культурно-идеологического посредника между континентальной Восточной Азией и островным миром Тихого океана, прежде всего Японией. Всё это отразилось и на характере Корейской мифологии Современные корейские фольклористы обычно пользуются общим термином «сорхва» (сказание) для обозначения всей совокупности жанров народной прозы, куда входят и мифы. (Некоторые ученые склонны даже отрицать существование Корейской мифологии, рассматривая мифологические рассказы как предания.)
Первоначальные записи мифов о «родоначальниках» были сделаны в почти не сохранившихся древних хрониках корейских государств Когурё, Пэкче и Силла. Самые ранние сведения по Корейской мифологии содержатся в китайских династийных историях. Более широко и систематизированно Корейская мифология нашла отражение в первой корейской официальной летописи «Самгук саги» («Исторические записи трёх государств», 1145) Ким Бусика. Поздние мифы вошли в «Корё са» («История Корё», 1454). Фрагментарны и близки к жизнеописаниям из официальных историй записи ряда мифов и в эпиграфических памятниках Кореи (напр., записи мифа о Чумоне на стелах, посвященных когурёскому государю Квангэтхо-вану, 414, и пуёскому правителю Модуру, 4-5 вв.). Важнейшим источником по ранней Корейской мифологии является «неофициальная история» буддийского монаха Ирёна «Самгук юса» («События, оставшиеся от времен трёх государств», ок. 1285). Немалую ценность имеют поэтические обработки мифов и исторических преданий, средневековые историко — географические сочинения, старинные корейские энциклопедии, сборники пхэсоль — прозы малых форм (12-17 вв.).
Корейская мифология обладает рядом специфических черт. Она больше связана с историей страны или сказочным миром, чем с миром богов. В письменной традиции отражены в основном древние мифы о первопредках и поздние мифы об «исторических» героях, культовые мифы, связанные с буддизмом и конфуцианством, реже с демонологией. Корейская мифология рано подверглась историзации. Мифические персонажи предстают как полуисторические — полулегендарные правители или герои древней Кореи, рождающиеся и действующие в хронологически фиксированное время и в географически ограниченном пространстве. Уже в первые записи корейских мифов, относящиеся к 12-13 вв., вводились позднейшие исторические и бытовые реалии (ср. Аранбуль в мифе о Чумоне и др.), что приводило к превращению мифа в предание. Это особенно касается поздних мифов об основателях корейских государств, имеющих исторические прототипы (Ван Гон, Кён Хвон). Поэтому применительно к письменной традиции речь может идти не более как о реконструкции мифологических представлений. В отличие от письменной, в фольклорной традиции, кроме того, имеются космогонические и антропогонические мифы, мифы о духах и демонах, о животных, происхождении обрядов. Космогонические мифы не образуют целостной системы и представляют собой отдельные мифологические рассказы сказочного типа. К мифам о духах близки средневековые рассказы об удивительном и былички. В Корейской мифологии можно выделить мифы об основателях государств (конгук синхва), мифы творения (космогонические, антропогонические и этиологические), мифы о духах, шаманские и религиозные мифы.
В архаических мифах об основателях государств центральное место занимает миф о Тангуне, который выступает основателем Древнего Чосона. По китайским источникам, другим «основателем» государства Чосон считается легендарный пришелец из Китая Киджа (Цзи-цзы), которому приписывается «культурная миссия» у древнекорейских племён. Наиболее многочисленны локальные мифологизированные родовые предания. В северных мифах (о Тангуне, о Хэмосу у северных пуё, о Хэбуру и Кымва у восточных пуё, о Тонмёне-Чумоне у когурёсцев и др.) отражён путь миграции древнекорейских племён. В южных мифах женские персонажи нередко выступают иноплеменницами — мать Сок Тхархэ из легендарного царства Ёгук, супруга основателя государства Карак Ким Суро — из Индии, жены трех родоначальников (Самылла) страны Тхамна (остров Чеджудо) — японские принцессы. В поздних преданиях об основателях государств действуют вполне реальные исторические личности, но им придан ряд мифологических черт (ср. Кунъе, Кён Хвона, Ван Гона). Во многих архаических мифах первопричина рождения героя находится на небе, но само место рождения почти всегда локализуется в земном пространстве, в пределах Кореи (в мифе о Тангуне — гора Тхэбэксан, о Ким Суро — гора Пукквиджи, о Ким Альджи — Девственный лес близ Кымсона). В северных мифах местом рождения нередко служит пещера, расселина, в южных — ларец, сундук