<span>Феврония - нежная, но очень умная девушка. Она умеет давать мудрые советы, обладает даром провидения. Феврония очень преданная и верная, она любит Петра и во всем слушается. Феврония низкого происхождения, но у нее есть чувство собственного достоинства, поэтому она так обходится с Петром в их первые встречи, чтобы сбить с него спесь. У нее очень большая сила воли, потому что она умело противостоит козням бояр при дворе. Феврония очень добрая, она исцеляет князя, потому что у нее чуткое сердце. И Петр, и Феврония - набожные люди. Они стараются жить по заветам Христа, поэтому так хранят свой брак и стараются править мудро и справедливо.</span>
Как известно, А.А. Фет четко разделил жизнь и поэзию. «Не заноси же в мир святыни своих невольничьих тревог»,- в этом стихе из стихотворения «Добро и зло», пожалуй, и сформулировано его поэтическое кредо. Следуя ему, Фет писал всегда только о высоком и вечном: о природе, о любви и дружбе, об искусстве.
Стихотворения «Чудная картина…» и «Облаком волнистым…» о природе. В этих пейзажных зарисовках нет деталей, представлен лишь общий вид. Такие обобщенные картины, без пристального вглядывания, характерны для раннего творчества А.А. Фета. Но в стихотворении «Чудная картина…» изображение ясное и четкое: употреблены конкретные существительные «равнина», «луна», «сани». Причем, во второй строфе возникает повтор-перифраз: «белая равнина» - «блестящий снег», «луна» - «свет небес». Выразительность и четкость изображения усилены контрастным цветовым рядом: снег и силуэт саней на нем - ночное небо и диск луны на нем. Такую картину очень легко представить. В картине стихотворения «Облаком волнистым…», напротив, главенствуют неясность и нечеткость: «пыль», «не видать», «кто-то». В стихотворении «Чудная картина…» эпитет – основное изобразительное средство, эпитеты определяют и взгляд, и отношение лирического героя. Эпитеты «высоких», «далеких», «полная» подчеркивают безграничность пространства, взгляд лирического героя охватывает все изображенное. Умиротворенно-любовное состояние выражено с помощью оценочных эпитетов «чудная», «родна». В стихотворении «Облаком волнистым…» всего три эпитета. Первый из них - «волнистым» - в инверсии усиливает неясность, нечеткость, кроме того, задает мотив движения. Второй – «лихом» - этот мотив развивает, усиливает. Взгляд лирического героя сосредоточен на движущейся фигуре:
Вижу: кто-то скачет
На лихом коне.
Видимое здесь рождает воспоминания о «друге далеком». Появляется еще один персонаж. Эпитет «далеком» усложняет художественное пространство. Более сложным и разветвленным ощущается в этом стихотворении и художественное время. Воспоминания всегда связаны с прошлым. Таким образом, сознание лирического героя из настоящего («встает», «вижу», «скачет» – глаголы настоящего времени) переносится в прошлое, а затем и в будущее, поскольку глагол «вспомни» употреблен в будущем времени. Увидев всадника, герой вспоминает о друге и надеется на ответное воспоминание. Лирическое «Я» стихотворения «Чудная картина…» существует только в настоящем. В этом стихотворении нет ни одного глагола (прием «безглагольности» - художественное открытие А.А. Фета, вызвавшее немало разноречивых откликов у его современников). Настоящее время передается назывными предложениями и составным именным сказуемым с нулевой связкой: «Как ты мне родна…». Мотив пути отчетливо проявляется лишь к концу стихотворения:
И саней далеких
Одинокий бег.
Мотив пути, движения и в том и в другом стихотворении задан и хореем, правда, в стихотворении «Облаком волнистым…» движение более ощутимо, более динамично благодаря глаголам движения «встает», «скачет». В двух последних стихах внешнее движение сменяется внутренним - движением мысли, чувства, памяти. И мотив памяти звучит сильнее, чем мотив пути.
<span>Стихотворение «Чудная картина…» - это одно сложное синтаксическое целое; так передано целостное восприятие природы, взаимосвязь с окружающим миром, в котором важно все. Ощущение целостности, гармонии, одинаково любовного восприятия всего окружающего усиливается синтаксическим параллелизмом (прилагательное + существительное): «чудная картина», «белая равнина», «полная луна», «блестящий снег», «одинокий бег». Присутствие живых существ в этом безмолвном белом пространстве, равно как и мотив пути, вводится инверсией: «И саней далеких…». Кроме того, единственное предложение - по цели высказывания повествовательное, что также передает спокойное, умиротворенное состояние лирического героя. Это спокойствие и умиротворение не может поколебать даже восклицательная частица «как»; она лишь добавляет толику восхищения, спокойного внутреннего восхищения</span>
Эпонина и Азельма.
Тут дверь отворилась, и вошли Эпонина и Азельма.
Это были две хорошенькие девочки, скорее горожаночки, чем крестьяночки, премиленькие, одна - с блестящими каштановыми косами, другая - с длинными черными косами, спускавшимися по спине. Оживленные, чистенькие, полненькие, свежие и здоровые, они радовали глаз. Девочки были тепло одеты, но благодаря материнскому искусству плотность материи нисколько не умаляла кокетливости их туалета. Одежда приноровлена была к зиме, не теряя вместе с тем изящества весеннего наряда. Эти две малютки излучали свет. Кроме того, они были здесь повелительницами. В их одежде, в их веселости, в том шуме, который они производили, чувствовалось сознание своей верховной власти. Когда они вошли, трактирщица сказала ворчливо, но с обожанием:
- А, вот, наконец, и вы пожаловали!
- Понина и Зельма.
<span> Так упрощала Козетта (приёмная дочь) романтические имена, столь любезные сердцу трактирщицы.</span>