Русские, белорусы и украинцы — не только родные по происхождению, по языку, по современной культуре. У нас общее великое прошлое; период в триста лет, XI—XIII вв., общий для наших литератур. Это период полного единства, когда не представляло даже важности, где создан тот или иной памятник — в Киеве, Новгороде, во Владимире Залесском, в Турове или в Полоцке. Это период, когда наша общая литература жила единой любовью к общей родной Руси, едиными идеями, едиными интересами, едиными художественными принципами, едиными связями с литературами южных славян и Византии.
Бессмертное “Слово о полку Игореве” родилось на стыке земель нынешних советских — русского, украинского и белорусского — народов, неоспоримых и бережных хозяев великого “Слова”.
“Слово о полку Игореве” создано в тот период истории Руси, когда еще не было разделения на три восточнославянских народа — великорусский, украинский и белорусский. Следовательно, оно в равной мере принадлежит этим трем братским народам. Однако оно — больше, чем просто принадлежит им: в известной мере оно является символом их единства и братства.
Мы — народы-братья, и у нас одна любимая мать — Древняя Русь. Мы должны особенно беречь и изучать эту нашу общую, материнскую литературу, литературу XI—XIII вв., ибо это память о нашей общей матери, во многом определившей последующее развитие братских литератур и все последующие наши литературные связи. Мне хотелось бы дать почувствовать, какой замечательной в художественном отношении была эта материнская литература, какой она была великой и великолепной.
<span>друзья мои с детства- собаки
нет преданней в мире друзей!
антошка, барбоска и лаки- нет в жизни друзей веселей!
их черные глазки невинные- о всем мне всегда говорят: я что то сломал, что то сделал- нет преданней в мире ребят!
пушистые, милые, классные и любят хвостом повилять! И даже иногда опасные, глаза их о всем говорят! Играть они любят и бегать, бывает, проказничать любят.
Но все таки это же дети! Любите их это же "люди"!</span>
Их из описания сразу становится понятно, что "толстый" - человек богатый: от него пахло дорогими духами и он мог позволить себе дорогой обед. Тонкий предстает уставшим пассажиром, навьюченным всевозможными коробками и узлами. Ему пришлось нести их самому, так как на носильщика не оставалось денег.
У "толстого" и "тонкого" завязывается разговор. Из него мы узнаем имена: Михаил и Порфирий. Тонкий Порфирий, не скромничая, хвастается собой, своей женой и сыном. Он пустился в воспоминания, затем стал выкладывать новости о себе, о том, что произошло в его жизни со времени окончания школы. Сын Порфирия, которого представили Михаилу, не сразу снял фуражку, чтобы поприветствовать приятеля отца, а только немного подумав (оценив, не ниже ли чин толстого чина его отца) .
Михаил был действительно заинтересован жизнью Порфирия, расспрашивал его, радовался встрече. Сам Порфирий ведет себя раскованно и непринужденно. Но когда тонкий узнает, что Михаил - тайный советник и имеет две звезды, то эта непринужденность улетучивается. Он съеживается и начинает вести себя подобострастно, называет старого друга "ваше превосходительство". Михаилу такое поведение противно и непонятно. Он ведь разговаривал с Порфирием как со старым другом, а стоило сказать свой чин, так он сразу унижается перед ним. Толстый пытается возразить тонкому: "К чему тут это чинопочитание? ". Но тонкий лишь противно хихикал. Тогда Михаил отвернулся от Порфирия и подал на прощание руку.
<span> Идея рассказа такова: не спеши хвастаться перед тем, кто добился большего, но и не следует унижаться перед ним. Когда разговаривашь со старым другом, занимающим высокий чин, нужно разговаривать с ним как с другом, а не как с начальником. </span>
При анализе рассказа "Шуточка" обращает на себя внимание то, что повествование ведётся в двух временах. Настоящий момент (подчёркивается употреблением глаголов в настоящем времени) к концу рассказа становится далёким прошлым, о котором вспоминает рассказчик. Он является главным действующим лицом, а весь сюжет строится вокруг его отношений с барышней Наденькой. Его чувства к ней несерьёзны, это просто развлечение, "шуточка" - которая, однако, может ранить.Во время катания с горки главный герой произносит признание в любви, а Наденька не может понять, в самом ли деле она его слышала, или это был шум ветра. То, что для рассказчика - шутка, для девушки почти что мука. "Нетерпеливо, грустным, проникающим взором" смотрит Надя, пытаясь понять, ей "неловко, страшно". А шутник при этом спокойно курит, "рассматривая свою перчатку". Чтобы разобраться, пугливая девушка соглашается ещё и ещё спускаться с горки "в страшную пропасть", а герой каждый раз повторяет свою шутку, не разрешая загадки.По эмоциональной напряжённости это произведение можно посчитать новеллой - на пяти страницах разворачивается поистине драматическое действие. Большая часть повествования описывает признания, к которым Надя привыкает, "как к вину или морфию". Эти слова, то ли сказанные, то ли нет, становятся главной радостью, смыслом Надиной жизни. Наступает весна, тает горка, а загадка так и остаётся загадкой, и главное, девушке уже не хочется её разгадывать. Рассказчик застаёт её в весеннем саду, с "бледным, унылым лицом", "печальным, тоскующим взором". И, уже зная, что вряд ли он ещё увидит Наденьку перед отъездом на долгое время, он снова повторяет своё признание, которое доносит ветер. И юная наивная девушка расцветает, протягивает ветру руки, "радостная, счастливая"... Это кульминация произведения: вновь вспыхнувшая надежда побеждает здравый смысл и заставляет верить ветру.<span>Здесь заканчивается основная часть новеллы, и повествование перескакивает на много лет вперёд. Трогательная, доверчивая барышня стала женой и матерью, у неё трое детей. Воспоминание о признаниях, которые приносил ветер, до сих пор дороги ей, это "самое счастливое и прекрасное", что было у Наденьки. Здесь автор проводит параллель: и эти слова о любви, и память о них, и сама юность и заря жизни - одинаково эфемерные, неуловимые. А рассказчик, став старше, уже не понимает, "зачем говорил те слова и шутил". Только молодость могла бы дать ответ - но она ушла безвозвратно, оставив о себе неясное воспоминание, такое же, как признание в любви в потоке ветра.</span>
