Один из рассказов Василия Шукшина так и называется – «Чудик» . Не самый заметный, пожалуй. Но, перебирая, словно бусинки чёток, их названия, на этом останавливаешься невольно. Ужели слово найдено» .
Впрочем, у Ушакова такого слова не найдёшь, тем более в словаре Даля. Это – детище нашего времени, наших дней. Зато есть в словаре другое, коневое – «чудо» , ведущее, наверное, свою родословную ещё с языческих времён. Слово, которым народ наш испокон века обозначал и самое знаменательное, и самое таинственное в жизни, самое радостное, светлое, чудесное, и самое отвратительное – чудовищное.
В словаре Ожегова даётся такая трактовка слова: «чудик – странный, со странностями, чудной человек» .
В. М. Шукшин не зря называл своих героев не «чудаками» , а именно «чудиками» , ласково. В самом названии есть что-то маленькое, детское, незащищённое. «Чудик» – это метка, которой люди весьма легко и беззаботно наделяют друг друга в повседневной жизни. Тут слышится и насмешка, и снисходительное любование, и пренебрежение, и восхищение. Словом, совсем так, как в рассказах Шукшина, где чудиком слывёт не один только герой одноимённого рассказа, написанного ещё в 1967 году, неловкий, доброжелательный до неправдоподобия, при этом – застенчивый и гордый, несчастный и неунывающий…» .
Такой же, например, «чудик» в глазах окружающих – столяр при «Заготзерне» Андрей Ерин, который, приобретя в сельпо микроскоп, объявил войну всем микробам мира. Он озабочен грядущими судьбами человечества: “Вдвоем с сыном часами сидели они у микроскопа, исследовали”. Андрей Ерин размышлял, как же уничтожить микробы: “Скипидаром?. . Не возьмет. Водка-то, небось, покрепче.. . я ж пью, а вон видел, што делается в крови-то! ” Решил током попробовать.
“В последнее время Андрею было не до выпивок, и он с удивлением обнаружил, что брезгует пьяными”.
Увидев в микроскоп, что в воде и крови имеется большое количество микробов, Ерин “понял” позицию ученых, у которых “микроскопы-то получше нашего”: “И молчат. Не хотят расстраивать народ. А чего бы не сказать? Может, все вместе-то и придумали бы, как их уничтожить. Нет, сговорились и молчат. Волнение, мол, начнется”.
Главный герой рассказа подкупает чистотой и возвышенностью своей души и своих помыслов. Сын Андрея очень увлекся работой с микроскопом, пробудилась в нем жажда знаний. Напрасно, конечно, жена сдала микроскоп в “комиссионку”.
Назвав так своего героя, В. М. Шукшин этим подчеркнул, что «чудик» – его любимый персонаж.
<span>Вообще, «чудики» ассоциируются с коренным, исстари идущим типом «дурака» из балагана, сказок. Их «чудинки» свидетельствуют о непредсказуемом богатстве русской души. Они тихие, робко тыкающиеся к людям со своим добром, вечно попадающие впросак и теряющиеся, когда их ненавидят». Шукшинские «чудики» появляются тогда, когда вопрос ставится о смысле жизни. Главное для героя Шукшина, рядового человека, - поиск смысла жизни.
</span>
Б.Л. Пастернак писал: «Со времени Кольцова земля Русская не производила ничего более коренного, естественного, уместного и родового, чем Сергей Есенин... Вместе с тем, Есенин был живым, бьющимся комком той артистичности, которую вслед за Пушкиным мы зовём высшим моцартовским началом, моцартовской стихией».
М.И. Цветаева писала:
И не жалость — мало жил,
И не горечь — мало дал, —
Много жил — кто в наши жил
Дни, всё дал — кто песню дал.
Илья Муромец приехал на речку Смородина, к Черной грязи, к березе и кресту Леванидову. Солой сильно засвистал, что конь его стал спотыкаться, но богатырь коня приструнил, достал лук тугой и выстрелил. Стрела попала прямо в глаз Соловью Разбойнику. Потом опустил его с дерева на землю и пристегнул его к правому стремечку. Повез его по чистому полю мимо гнезда соловьиного.
