В былинах воплощаются думы и чувства русского народа. Былины удовлетворяли не только естественное влечение ко всему красочному, необычному, незаурядному, в них по-своему выразилось общественное создание целой исторической эпохи.
<span>Илья Муромец едет через непроходимые, непроезжие леса ближней, прямой, а не окольной, долгой дорогой. Ему неведом страх перед загородившим проезд Соловьем-разбойником. Судя по былине, Русь открыта для вражеских набегов: под Черниговом стоит чужая «силушка». Илья разбил врагов, освободил город от осады. Благодарные черниговцы позвали Илью к себе воеводой, но он отказался. Его дело — служить всей Руси, а не одному какому-либо городу: для этого Илья едет к великому стольному киевскому князю. В былине утверждается мысль о необходимости единого сильного государства, способного отразить нашествия врагов. </span>
<span>Исторические песни, как и былины, посвящены народным героям, выражают патриотические и освободительные стремления народа («Думы Степана Разина», «Ты звезда ли, моя звездочка...»). В отличие от былин они имеют меньший объем, больше связаны с действительностью. Они посвящены историческим событиям и историческим деятелям определенного времени. А роднит исторические песни с былинами отсутствие рифмы, речитативный стих (песни и былины исполнялись речитативом). </span>
<span>Народные сказки делали людей стойкими, позволяли им справляться с бедами: повествование о Никите Кожемяке, победившем Змея, история Ивана — купеческого сына, которого едва не погубила слабость и спасла верность друзей: орла, сокола и воробья; судьба мальчика, понимавшего птичий язык и не употребившего свои знания во </span>
<span>зло другим. Догадываясь, что сила сказки в особой связи вымысла с правдой, народные сказочники делали все зависящее от них, чтобы выдумка соединялась с правдоподобием. Достоверность подробностей влияла на впечатление от целого. </span>
Михаилу Тимофеевичу Калашникову (1919 – 2013)<span> довелось стать «однофамильцем» прославленного советского автомата. Который считается самым распространенным в мире автоматическим оружием. Назваение автомата-АК-47
</span>
Новаторство Зощенко началось с открытия комического героя, который, по словам писателя, “почти что не фигурировал раньше в русской литературе”, а также с приемов маски, посредством которой он раскрывал такие стороны жизни, которые нередко оставались в тени, не попадали в поле зрения сатириков. Все комические герои от древнейшего Петрушки до Швейка действовали в условиях антинародного общества, зощенковския же герой “развернул свою идеологию” в иной обстановке. Писатель показал конфликт между человеком, отягощенным предрассудками дореволюционной жизни, и моралью, нравственными принципами нового общества.Разрабатывая нарочито обыденные сюжеты, рассказывая частные истории, приключившиеся с ничем не примечательным героем, писатель возвышал эти отдельные случаи до уровня значительного обобщения. Он проникает в святая святых мещанин, который невольно саморазоблачается в своих монологах. Эта умелая мистификация достигалась посредством мастерского владения манерой повествования от имени рассказчика, мещанина, который не только опасался открыто декларировать свои воззрения, но и старался нечаянно не дать повода для возбуждения о себе каких-либо предосудительных мнений. Комического эффекта Зощенко часто достигал обыгрыванием слов и выражений, почерпнутых из речи малограмотного мещанина, с характерными для нее вульгаризмами, неправильными грамматическими формами и синтаксическими конструкциями (”плитуар”, “окромя”, “хресь”, “етот”, “в ем”, “брунеточка”, “вкапалась”, “для скусу”, “хучь плачь”, “эта пудель”, “животная бессловесная”, “у плите” и т.д.). Использовались и традиционные юмористические схемы, вошедшие в широкий обиход со времен “Сатирикона”: враг взяток, произносящий речь, в которой дает рецепты, как брать взятки (”Речь, произнесенная на банкете”); противник многословия, сам на поверку оказывающийся любителем праздных и пустых разговоров (”Американцы”); доктор, зашивающий часы “кастрюльного золота” в живот больному (”Часы”).Зощенко – писатель не только комического слога, но и комических положений. Стиль его рассказов – это не просто смешные словечки, неправильные грамматические обороты и речения. В том-то и состояла печальная судьба авторов, стремившихся писать “под Зощенко”, что они, по меткому выражению К. Федина, выступали просто как плагиаторы, снимая с него то, что удобно снять, – одежду. Однако они были далеки от постижения существа зощенковского новаторства в области сказа. Зощенко сумел сделать сказ очень емким и художественно выразительным.<span>Герой-рассказчик только говорит, и автор не усложняет структуру произведения дополнительными описаниями тембра его голоса, его манеры держаться, деталей его поведения. Однако посредством сказовой манеры отчетливо передаются и жест героя, и оттенок голоса, и его психологическое состояние, и отношение автора к рассказываемому. То, чего другие писатели добивались введением дополнительных художественных деталей, Зощенко достиг манерой сказа, краткой, предельно сжатой фразой и в то же время полным отсутствием “сухости”. Сначала Зощенко придумывал различные имена своим сказовым маскам (Синебрюхов, Курочкин, Гаврилыч), но позднее от этого отказался. Например, “Веселые рассказы”, изданные от имени огородника Семена Семеновича Курочкина, впоследствии стали публиковаться вне прикрепленности к личности этого персонажа.</span>
Ярила
Часто, к сожалению, ошибочно считают Ярилу Богом Солнца. У древних славян у Ярилы была другая роль.
Что мы подразумеваем под словом "ярость"? В словарях русского языка можно найти: "неистовство; пюрыв слепой, стихийной, зачастую бессмысленной силы". И ещё много родственных слов, и все они рассказывают о сильных эмоциях, неподконтрольных рассудку. Вот эта сторона любви, которую поэты называют "страстью кипучей", и находилась "в ведении" славянского Бога
Ярилы. Ещё в прошлом веке кое-где в России справляли праздник "ярилки", приуроченный к 27 апреля, к самому пику весеннего буйства природы.
Считалось, что эта любовь увеличивает урожай, так много значивший для древнего земледельца. Ведь, как мы помним, язычники не противопоставляли себя природе и не отвергали её законов.
Ярилу представляли себе юным мужчиной, пылким, влюблённым женихом.
Кое-где, желая подчеркнуть его юность и красоту, "Ярилой" наряжали девушку.
Её сажали на белого коня, надевали венок из полевых цветов, давали в левую руку колосья, а в правую... символ смерти—изображение человеческой головы.
Коня с "Ярилой" водили по полям, приговаривая: "Куда ногою, там жито копною, а куда глянет, там колос зацветает!".
По другой версии Ярила представал перед людьми весной мальчиком на молодом жеребце, летом - взрослым мужчиной на крепком коне, а осенью - стариком на старом коне.
Колосья символизировали жизнь, а изображение головы, возможно, связано с тем, что он, подобно египетскому Осирису, ежегодно умирал и возрождался. Проводам, "похоронам" плешивого, состарившегося Ярилы тоже был посвящён праздник. Люди знали: минует зима — и Ярила вернётся, воспрянет.
Так же, как зерно, похороненное в земле, воскресает стеблем, колосом и в итоге новым зерном. Не случайно зерновые культуры, которые сеют весной (в отличие от озимых), называют "яровыми"...