Глава 7 Чичиков проснулся в прекрасном расположении духа. Встав с постели, он решил тут же заняться делом: «сочинить крепости, написать и переписать, чтоб не платить ничего подьячим». Через два часа все было готово. После этого Павел Иванович глянул на листочки и вдруг начал представлять себе, что когда-то эти люди работали, пахали, пьянствовали. Крестьяне Коробочки все были указаны с прозвищами. Плюшкин только коротко перечислил продаваемые души. Список Собакевича отличался основательностью и подробностью, ни одно хорошее качество мужичка не было пропущено, были даже отмечены родители. Среди мужских фамилий затесалось и женское имя — Елизавета Воробей. Собакевич и тут обманул. В двенадцать часов Чичиков направился к председателю. На улице он встретил Манилова. Далее последовали долгие объятия и лобызания, после чего помещик передал Павлу Ивановичу список мертвых душ, искусно переписанный красивым почерком. Новые приятели вместе отправились в палату, куда Чичиков шел за совершением купчей. У председателя Чичиков встретил Собакевича, который даже привстал при виде нового приятеля. Председатель принял Павла Ивановича в свои объятия, и комната наполнилась звуками поцелуев. Чиновник стал поздравлять его с удачной покупкой. Собакевич и Манилов стояли лицом к лицу, что несколько смущало Чичикова, однако все обошлось. Павел Иванович изъявил желание сегодня же совершить купчую, поскольку уже назавтра хотел выехать из города. Распорядившись насчет оформления документов, председатель стал рассматривать списки. Он увидел несколько знакомых имен, к примеру, каретника Михеева, принадлежащего Собакевичу. Когда председатель, вспомнив, что тот уже умер, стал расспрашивать бывшего хозяина, тот быстро нашелся, соврав, что умер не тот Михеев, а его брат. Чичиков сказал председателю, что берет крестьян на вывод в Херсонскую губернию. Постепенно приходили другие свидетели, знакомые Чичикова. Дела были улажены, причем с Павла Ивановича взяли только половину пошлинных денег. Осталось, по словам председателя, «вспрыснуть покупочку», тем более что в деньгах это составило около ста тысяч. Гость тут же вызвался раскупорить другую-третью бутылочку шипучего ради такого приятного общества. Собравшиеся хотели сами угостить Чичикова. Решили наведаться в гости к полицмейстеру. Перед уходом Собакевич спросил покупателя, почем он брал души у Плюшкина. Чичиков же в ответ спросил, зачем помещик внес в список женщину. Собакевич тут же отошел к другим гостям. Полицмейстер обрадовался гостям и, узнав в чем дело, кликнул квартального. Через какое-то время на столе появились белуга, осетры, икра паюсная и многое-многое другое. Закончив играть в вист, гости устремились к столу. Обитатели города стали упрашивать Чичикова остаться еще хотя бы недели на две, обещая найти ему подходящую партию и женить. Гость перечокался со всеми и пребывал в самом веселом и благодушном расположении духа. Поздно вечером вернувшись к себе, Чичиков лег спать, представляя себя настоящим херсонским помещиком. Селифан и Петрушка, заметив состояние своего барина, решили также прогуляться в близлежащий кабак. Вернулись они совершенно пьяными и присоединили свой густой храп к тонкому носовому свисту хозяина.
Лови краткое, лучше чем ничего.Лучший
Красной нитью проходит
Когда какая-нибудь одна мысль или одно настроение пронизывает всю речь оратора, или чувствуется в литературном произведении, или вновь и вновь возникает в деятельности человека, говорят: «Это у него всегда «красной нитью проходит». Почему именно красной, а не белой или синей? Откуда взялся этот образ?
<span>Оказывается, он вошел в речь нескольких народов из очень неожиданной области - из языка английских моряков конца XVIII века. С 1776 года, по приказу Адмиралтейства, во все канаты английского военного флота на фабриках начали вплетать во всю их длину одну нить - красную. Вплетали ее так, что вытащить нитку можно было, только уничтожив самый канат. Таким образом, какой бы малый кусок от каната ни был отрезан, всегда можно было узнать: он флотский. Вот отсюда и пошло обыкновение говорить о красной нити как о самой сути, о постоянной примете.</span>
Обломов, как и его приятель Штольц, очень умен и развит в духовном плане.
Но, его беда в том, что для него жизнь - это работа, непосильный для него труд. Ему уютно в своем доме, в какм бы состоянии он ни был. Любимое занятие - лежать на диване и размышлять. Ему ничего не нужно, кроме спокойствия и размеренности. Любые волнения для него - все равно, что страх. Он боится всего нового, ранее не известного ему.
В отличии от Обломова, Андрей Штольц активен и полон жизни. Его стремления не дают ему покоя. Он все время путешествует. У него непреодалимая тяга к знаниям и работе. Все новое для него как пища, он нуждается в этом. Очень амбициозен и харизматичен.
Я боюсь, что однажды опять повторится печальная история: закостенев во лжи, гоня и презирая истину, мы выйдем на улицы городов с плакатами: «Правда — бог свободного человека!» . И еще раз (уже в который?! ) великие слова станут символом нашего ничтожества. Ибо сказано: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем…» . Я этого очень боюсь.
<span>А пока мы ожесточенно спорим о правде, может быть, есть смысл перечитать давно прочитанное в школе? Заглянуть — уже без «помощи» критики — в старые книги и увидеть там новое, неизвестное? Итак… Много лет спорят между собой на сцене и на страницах учебника литературы о правде два горьковских героя — Лука и Сатин. И, разумеется, побеждает последний. Но, может быть, он не совсем прав? Мы взываем к милосердию, мы учимся жить в непростом мире — иначе мы погибнем. И стоит подумать: кто сегодня нам ближе — беспощадный Сатин или Лука? «Ложь — религия рабов и хозяев… » А была ли ложь? Был Лука, принесший утешение страдающей, больной женщине. Ну кто бы из нас на месте Анны захотел услышать: «Умирай поскорее!» ? Кто не ждет сострадания, милосердия? Ведь у Анны была не просто физическая боль, а надломленная, измученная душа. И в последние минуты жизни она нашла сострадание, утешение. Их дал Лука. </span>
<span>Утешительная ложь… Как за соломинку хватается за нее Актер… Человек жив, пока есть надежда. И Актер надеется. Все будет хорошо, он вылечится, вернется на сцену. Начнется новая жизнь, она, по сути, уже начинается… Но появляется Сатин с. холодными, отрезвляющими словами, явно смеющийся над Актером. Страшный итог — еще едка загубленная жизнь. От чего погиб Актер? От правды Сатина или от лжи Лука? И снова — а была ли ложь? Было утешение, сочувствие, участие, была надежда. А ложь?. . Что предпочтет каждый из нас: пусть иллюзорную, но надежду, или страшную, безысходную, но правду? </span>
<span>«Вовремя человека пожалеть… хорошо бываете» . </span>
<span>Вовремя! Пока он не опустился в бездну неведения и отчаяния. Это — не уход от жизни, это ее спасение. Почему Клещ отвергает правду? Почему проклинает ее? Не потому ли, что правда в том, что он — на самом «дне» жизни, и выхода отсюда не будет? Ведь человеку всегда свойственно стремиться к лучшему. Почему, когда Пепел настойчиво требует от Луки правды, тот отвечает: «Она, правда-то, может, обух для тебя» ? Правда — грозное оружие, с ней надо обращаться осторожно, она может ранить и убить, она может искалечить жизнь. Это понял Лука, это он пытается донести до нас. А Сатин? Разве он не понимает этого? Понимает. Но… Он независим, он горд и в гордыне своей многого не видит. Он не знает и не хочет знать утешения. Он называет ложью мудрость старика Луки. Сатин — максималист. Однако и он будет нуждаться в утешении. Лука и Сатин не могут существовать друг без друга. Они — части единого целого. И оба они правы, и оба они говорят правду, Мы часто больше нуждаемся в утешении, чем в жестокой правде. Но без права говорить правду человек не может быть по-настоящему свободен. «Человек — вот правда!» . И только ему подвластен любой выбор. «Он за все платит сам…» , Человеку нужна надежда, не ложь ради лжи, не правда ради правды, а надежда, И только опираясь на это, человек может решить, что ему выбирать.</span>