Зависит и от ситуации, полагаю, в данном случае она имеет роль. Сколько различных ситуаций можно подвести под данное высказывание - от жестких и пугающих до относительно безобидных, - столько и будет мнений, в<em>и</em>дений ситуации(ий) и, соответственно, ответов. Для большей ясности можно взять два диаметрально противоположных действа. Те же вышеупомянутые жестокость и безобидность.
1. Человек смеется над чьим-то увечьем; человеком с неизлечимой болезнью; над жестоким убийством; чьей-то искалеченной жизнью; над унижением слабых, беспомощных; над насилием в грубой форме. Страшно потому, что слишком ясно видны: аморальность, выходящая за любые всевозможные рамки, иррациональная жестокость и полное, абсолютное отсутствие крупицы сострадания. Не столь страшно то, на что способен такой человек. Куда страшнее то, что чувствует <em>сам этот человек</em><em>.</em> Ему нечего бояться осуждения окружающих, потому что ему уже все равно. То, что он смеется над страшными вещами, может являться следствием чего угодно. Самое банальное - просто отклонением в психике. Или же этот человек повидал,или пережил нечто такое, что его - нет, не изменило. Не сломило. <em>Сломало.</em> Нечто такое, что выжгло все его сострадание и иже с ним. Ему, человеку, страшно. Страшно от понимания того, что он не просто потерял себя - его прежнего больше нет и не будет. Никогда и ничего уже не будет. Пустая оболочка.
2. Кто-то над кем-то зло пошутил. Обычное дело в наше время. Кто-то вообще просто пройдет мимо. Кто-то то укорит обидчика. Кто-то лишь взглянет мельком, покачает головой, и, вздохнув своим мыслям, так и пойдет себе дальше. Все эти реакции так же обычны и давно уже нормальны. Так же, как и "злые шутки", под категорию которых можно подвести уже не столь "относительно безобидные" случаи травли, публичного унижения, психологического и физического насилия - всего того, что встречается повсеместно. Ты все это прекрасно осознаешь. Ты много раз видел подобное, мог искренне сочувствовать и жалеть, что, даже найдя в себе силы вмешаться, с намерением остановить и помочь, ничего в мире не изменится. Ты, с большой вероятностью, лишь пострадаешь сам. Ты давно уже перестал испытывать сильные эмоции, вроде праведного негодования, натыкаясь в своей жизни на подобные ситуации, ты просто стараешься обходить это стороной. И вот сейчас ты снова видишь подобное. В очередной раз. Ты, вроде как, давно уже должен был отвернуться, злясь на себя за слабость, и уйти быстрым шагом, стараясь выкинуть это из головы. Но отчего-то ты уже слишком долго не можешь сдвинуться с места. Ты просто стоишь и смотришь. Видишь привычные глазам издевательства, насилие, унижение, боль; слышишь доносящийся откуда-то глумливый, жестокий смех, такой привычный твоим ушам. И неожиданно тебе становится страшно. Действительно страшно. Потому что ты вдруг понимаешь, и осознание это - как бочка ледяной воды. <em>Осознание того, что смеешься ты сам. </em>
Но, – продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, – отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!
Как то раз,я пошёл гулять и увидел дедушку,который так отчаянно пытается подняться на гору.Он падал и вновь вставал и так было раз 10.Я подбежал у нему и спросил ,почему он туда хочет подняться,он ответил,что хочет пойди к внучке.Вместе с ним мы поднялись на гору и он пошёл по своим делам