Я всегда начинаю дрожать перед десантом. Понятно, мне делают инъекцию и проводят гипнотическую подготовку, так что на самом деле я просто не могу трусить. Наш корабельный психиатр, проанализировав данные моего биополя и задав мне, пока я спал, кучу глупых вопросов, заявил, что это не страх, что в этом вообще нет ничего серьёзного — так дрожит хороший рысак перед скачками.Я ничего не мог сказать на этот счёт, так же как не мог представить себя рысаком. Но факт оставался фактом: каждый раз я, как идиот, начинал дрожать.За полчаса до выброса, после того как мы собрались в нужном отсеке нашего корабля — «Роджера Янга», командир отряда осмотрел каждого.По-настоящему он не был нашим командиром — в прошлом десанте лейтенант Расжак получил своё, и теперь его не было с нами. Осмотр проводил сержант крейсера Джелал. Джелли был наполовину финн, наполовину турок с Искандера системы Проксимы. Смуглый, небольшого роста, он напоминал заурядного клерка, но однажды я видел, как он расправился с двумя рядовыми богатырями скандинавами, такими высоченными, что он едва мог дотянуться до их голов. Но эти головы треснули друг о друга, как два кокосовых ореха, а он спокойно отступил на шаг, когда здоровяки свалились на пол.Вне службы с ним можно было общаться запросто. Ты мог даже в глаза называть его Джелли. Новобранцы, конечно, себе этого не позволяли, но так мог обращаться к нему всякий, кто хотя бы раз побывал в боевом десанте.Но сейчас он был, что называется, при исполнении. Каждый уже осмотрел своё боевое снаряжение, после чего всё тщательно прощупал сержант отряда, а потом уже нас проинспектировал Джелли: бесстрастное лицо, глаза, которые, кажется, автоматически фиксировали малейшее упущение. Он остановился возле Дженкинса, замершего напротив меня, и надавил кнопку на его поясе, которая включала датчик физического состояния десантника.— Покинуть строй!— Но, сержант, это всего лишь лёгкая простуда. Врач сказал…Джелли не дал ему договорить.— Но, сержант, — передразнил он. — Лекарь, по-моему, не собирается участвовать в десанте. И ты не будешь — вместе со своей «лёгкой простудой». Или ты думаешь, я стану с тобой лясы точить перед самым выбросом? Покинуть строй!Дженкинс ушёл, и было видно, как его одолевают и злость, и стыд, и тоска.0/0
Бабушка- смелая, здоровая( по телосложению) , жизнерадостная...... Дедушка- суровый, ворчливый, всегда всем недоволен. Но потом отношение к внуку у него изменилось в лучшую сторону( стал добрее) А еще, когда случился пожар, он расстерялся ..
А.С Пушкин описывает вчерашнее ненастье, для того, что бы более ярко и контрастно выделить на его фоне ясное, солнечное утро. На примере погоды, зимней вечерней метели и спокойного зимнего утра, автор толкует одну из истин, ведь все плохое заканчивается и всегда после него, идет хорошее, светлое.
Однажды мы с подругой договорились пойти в поход. Это было в один из майских праздников. Встретились мы у остановки, решили доехать до конечной и идти пешим ходом до ближайшего леса. Подруга хорошо ариентировалась, до того как мы подошли к лесу. Мы решили найти полянку, я шла, смотря на карту и компас, а подруга сникла, и казалось, что с каждым пройденным метром, она становилась все молчаливей и молчаливей. Вообщем, дошло до того, что мы заблудились. Мой закадычный друг впал в панику, я тоже была не совсем впорядке, но все же мы собрались с мысльми и начали кричать во все горло. Так мы кричали целый час, голос начал хрипнуть. Подружка достала телефон, чтобы посмотреть сколько времени и обнаружила, что сеть есть, и мы можем позвонить родным. Я воспряла духом, раскрыла карту и примерно смогла определить, где мы находимся. Нам хотелось есть, но прошло не больше двух часов, как нас нашли (за все то время мы доели последние продукты, но вода у нас осталась, поэтому острого голода мы не испытавали). Все закончилось хорошо, но в поход одни мы больше не ходили.