<span>В сцене бала всё блестит, сверкает, переливается ("сияющее лицо", "с серебряными эполетами", "в бриллиантовой фероньерке", "в его блестящих глазах и губах"), преобладают белый и розовый ("в белом платье с розовым поясом", "белых, атласных ножек", "белый дешевенький веер"). А в сцене экзекуции цветовая гамма резко меняется: всё вокруг становится тёмным, непонятным, пугающим ("страшное", "что-то большое, чёрное", "чёрных людей", "пестрое, мокрое, красное, неестественное"). Рассказчик сомневается в том, что видит вокруг себя, он употребляет слова "очевидно", "верно", "что-то", "какая-то". Если на балу Иван Васильевич танцует под весёлую кадриль, "в душе у него всё время пело, и изредка слышался мотив мазурки", то утром "была какая-то другая, жестокая, нехорошая музыка", он постоянно слышит "всё ту же неприятную, визгливую мелодию". Эти изменения только подчёркивают происходящее в душе героя. На балу он говорит: "Я был не только весел и доволен, я был счастлив, блажен, я был не я, а какое-то неземное существо, не знающее зла и способное на одно добро", "я обнимал в это время весь мир своей любовью". Он настолько счастлив, что не может уснуть, он хочет поделиться этим счастьем с миром, открыться ему. Но мир оказывается противоречивым и жестоким "людоедским строем". У героя "на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и мне казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошёл в меня от этого зрелища".</span>
Всем русским людям знакомо имя А. С. Пушкина. Всем известно, что А. С.
Пушкин - великий поэт, любимый во всём мире. Но мне кажется, что он
самый великий среди всех русских поэтов. Ни один поэт не обладал таким
удивительным даром так легко и просто и, вместе с тем, так глубоко и
ёмко высказывать свои мысли, чувства поэтическим слогом.
Я очень
люблю Пушкина. Мне кажется, что его стихи я знала всегда. “Сказка о
мёртвой царевне и о семи богатырях”, “Сказка о царе Салтане, о сыне его
славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной
царевне Лебеди”, “Сказка о Золотом Петушке” - эти сказки были, самыми
интересными, самыми увлекательными для меня. Я могла каждый день листать
страницы любимых сказок, вчитываясь в пушкинские строки, представляя в
воображении их героев, события, сцены, декламируя наизусть отдельные
фрагменты. А стихи о природе: “Зимнее утро”, “Зимняя дорога”, отрывок из
романа “Евгений Онегин” “В тот год, осенняя, погода... ”, “Осень”, “К
няне”, “Зимний вечер”, которые мы изучали в школе, - оставили глубокий
след в моей душе. Так же меня поразила проза Пушкина - его повести
“Барышня - крестьянка”, “Капитанская дочка”. В них персонажи предстают,
словно живые люди, с богатым и наполненным чувствами, переживаниями
внутренним миром. Мы будто попадаем в то время, в ту эпоху, сомневаемся,
любим, страдаем вместе с героями. Изображение картин жизни настолько
реально, что действия в повестях разворачиваются как наяву.
Но совсем
по-новому я открыла для себя А. С. Пушкина на одном из уроков музыки.
Это был необычный урок. На нём мы рассматривали взаимосвязь разных видов
искусства на примере произведений, посвящённых одной и той же теме. Мы
познакомились с изображением “Фонтана слёз” на картине Г. Чернецова “А.
С. Пушкин у “Фонтана слёз” в Бахчисарайском дворце”, стихотворением А.
С. Пушкина “Фонтану Бахчисарайского дворца”, романсом, А. Власова,
написанным на эти стихи, отрывком из поэмы А. С. Пушкина “Бахчисарайский
фонтан”, картиной К. Брюллова “Бахчисарайский фонтан”. На этом уроке мы
пришли к выводу, что если бы не было создано такое неуловимое,
изменчивое благодаря струящейся воде архитектурное сооружение- “фонтан в
Бахчисарайском” дворце, то не появилась бы и прекрасная легенда о его
возникновении, и стихи Александра Сергеевича Пушкина, и романе А.
Власова, и картины художников Г. Чернецова и К. Брюллова.
Под нежную,
плавную, как бы льющуюся музыку “Мимолётности” C.С. Прокофьева мы вошли
в класс. Музыка продолжала звучать, и на её фоне мы услышали строки
пушкинского стихотворения “Осень”:
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем.
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться, наконец, свободным проявленьем -
И тут ко мне идёт незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы лёгкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута - и стихи свободно потекут.
... Папинька... папинька... -говорила она в слезах, и голос ее замирал. Кирила Петрович спешил ее благословить - ее подняли и почти понесли в карету. С нею села посаженая мать - и одна из служанок. Они поехали в церковь. Там жених уж их ожидал. Он вышел навстречу невесты, и был
<span>поражен ее бледностию и странным видом. Они вместе вошли в холодную, пустую церковь - за ними заперли двери. Священник вышел из алтаря и тотчас же начал. Марья Кириловна ничего не видала, ничего не слыхала, думала об одном, с самого утра она ждала Дубровского, надежда ни на минуту ее не покидала, но когда священник обратился к ней с обычными вопросами, она содрогнулась и обмерла - но еще медлила, еще ожидала; священник, не дождавшись ее ответа, произнес невозвратимые слова. </span>
<span>Обряд был кончен. Она чувствовала холодный поцалуй немилого супруга, она слышала веселые поздравления присутствующих и всь еще не могла поверить, что жизнь ее была навеки окована, что Дубровский не прилетел освободить ее. Князь обратился к ней с ласковыми словами, она их не поняла, они вышли из церкви, на паперти толпились крестьяне из Покровского. Взор ее быстро их обежал - и снова оказал прежнюю бесчувственность. Молодые сели вместе в карету и поехали в Арбатово, туда уже отправился Кирила Петрович, дабы встретить там молодых. Наедине с молодою женой князь нимало не был смущен ее холодным видом. Он не стал докучать ее приторными изъяснениями и смешными </span>
<span>восторгами, Слова его были просты, и не требовали ответов. Таким образом проехали они около 10 верст, лошади неслись быстро по кочкам проселочной дороги, и карета почти не качалась на своих английских рессорах. Вдруг раздались крики погони, карета остановилась, толпа вооруженных людей окружила ее, и человек в полу-маске, отворив дверцы со стороны, где сидела молодая княгиня, сказал ей: - Вы свободны, выходите. - Что это значит,- закричал князь, - кто ты такой?.. -Это Дубровский, - сказала княгиня. Князь, не теряя присутствия духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного разбойника. Княгиня вскрикнула, и с </span>
<span>ужасом закрыла лицо обеими руками. Дубровский был ранен в плечо, кровь показалась. Князь, не теряя ни минуты, вынул другой пистолет, но ему не дали времени выстрелить, дверцы растворились, и несколько сильных рук вытащили его из кареты и вырвали у него пистолет. Над ним засверкали ножи. - Не трогать его! - закричал Дубровский, - и мрачные его сообщники отступили. - Вы свободны, - продолжал Дубровский, обращаясь к бледной княгине. - Нет, - отвечала она. - Поздно - я обвенчана, я жена князя Верейского. - Что вы говорите, - закричал с отчаяния Дубровский, - нет, вы не жена его, вы были приневолены, вы никогда не могли согласиться... -Я согласилась, я дала клятву, - возразила она с твердостию, - князь мой муж, прикажите освободить его, и оставьте меня с ним. Я не обманывала. Я ждала вас до последней минуты... Но теперь, говорю вам, теперь поздно. Пустите нас."... 18 глава</span>