От архитектуры Древнего Египтасохранилось мало дворцовых построек (обычно они воздвигались из непрочных материалов). Зато сохранились пирамиды, мастабы (усыпальницы трапециевидной формы, сооружавшиеся для египетских вельмож, а не фараонов) и скальные гробницы.
Наиболее крупные храмы стали воздвигаться в период Нового царства. Особенно замечательны фиванские храмы – Луксорский и Карнакский – с огромными залами и открытыми колонными дворами. Стены храмов были покрыты раскрашенными рельефами и иероглифическими надписями.
В древнеегипетском скульптурном искусстве заметно стремление к монументальности. Нередки грандиозные статуи, достигающие 20 метров в высоту, высеченные из скал. Таким колоссом является в первую очередь Большой Сфинкс(статуя льва с человеческой головой, символизирующая могущество и мудрость фараона), и столь же гигантские статуи Рамзеса II.
В скульптуре и живописи Древнего Египта очень часто чувствуется условность. Особенно проявляется она в изображении человеческой фигуры на плоскости (на рельефах и в живописи). Лицо изображалось в строгом профиле, но при этом глаз был повернут en face. При изображении в профиль груди полностью давались очертания обоих плеч, хотя при подобном повороте фигуры одно из них должно было быть скрыто. Египетский художник, следуя вековым традициям, стремился изображать то, что существует на самом деле, а не то, что он видел, рассматривая модель с той или иной стороны, когда многое ускользает из поля зрения. При желании египетские художники могли идеально точно передать вид натуры и в профиль и en face, но решались на это очень редко, ибо были связаны традицией.
Особенно сильна была зависимость скульптора или живописца от установленных норм при изображении высокопоставленных лиц. Фараонов и вельмож приходилось изображать в величественной и неподвижной позе, с застывшей стандартной улыбкой на лице. Художники избегали отмечать у них какие-либо физические недостатки, иногда придавали им чрезмерно большой рост. Естественнее изображались в древнеегипетском искусстве простые люди (пастухи, земледельцы) и чужеземцы. Полная свобода предоставлялась художнику при изображении фауны. Изумительно точно и ярко показаны дикая кошка, гуси, утки и т. д.Значительная ломка художественных традиций произошла в тель-эль-амарнском искусстве, т. е. во времена фараона-реформатора Аменхотепа IV (Эхнатона). И сам он, и его жена, и дочери, не говоря о других персонажах, изображаются натуралистически, причем недостатки даже подчеркиваются.
Служил на Кавказе офицер Жилин. Пришло ему письмо от матери и он решил съездить в отпуск домой. Но по дороге его и ещё одного русского офицера Костылина схватили татары (по вине Костылина, так как Костылин должен был прикрывать Жилина, но увидев татар начал убегать от них. Костылин предал Жилина). Татарин, который взял в плен русских офицеров продал их другому татарину. Их держали в кандалах в одном сарае.
Татары заставили офицеров написать письмо домой с требованием выкупа. Костылин написал, а Жилин специально написал другой адрес, так как знал, что выкупить его некому (старушка мама и так бедно жила). Жили они так целый месяц. К Жилину привязалась хозяйская дочка девочка Дина, она носила ему тайком лепешки и молоко, а он делал для нее куколок. Жилин стал думать как им с Костылиным сбежать из плена, начал копать подкоп в сарае.
И однажды ночью они сбежали. Убежали в лес, но Костылин стал отставать и ныть, так как ему сапогами ноги натерло. И так из-за Костылина они далеко не ушли, их заметил один татарин, который проезжал по лесу. Он сказал хозяевам заложников и их быстро догнали с собаками. Пленникам надели кандалы и больше не снимали даже ночью, а также посадили их в другое место в яму аршин пяти. Но Жилин все равно не отчаялся. Все думал, как ему убежать. И спасла его Дина, она ночью принесла длинную палку и спустила её в яму, по ней и вылез Жилин наверх. А Костылин остался, не захотел убегать: испугался, да и сил не было.
Жилин отошел подальше от деревни и хотел снять колодку, но у него ничего не получилось. Дина дала ему в дорогу лепешек, а потом стала плакать, прощаясь с Жилиным: она к нему очень привязалась, так как он был очень добр с ней. И Жилин стал уходить все дальше и дальше, хоть колодка и очень мешала, когда силы закончились он полз, так он дополз до поля, за которым были уже свои русские. Но Жилин боялся, что его заметят татары, когда будет пересекать поле. Только подумал глядь: налево, на бугре, стоят трое татар, десятины на две. Увидали его, пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим: Братцы! Выручай! Братцы! Услыхали Жилина казаки и бросились наперерез татарам. Испугались татары не доезжаючи стали останавливаться. Так и спасли казаки Жилина. Рассказал им Жилин, как с ним все было, и говорит: Вот и домой съездил, женился! Нет, уж видно не судьба моя. И остался служить на Кавказе. А Костылина только ещё через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли.
Глава 6
В итоге Шарик превратился в обыкновенного мужчину невысокого роста, стал носить лаковые штиблеты, галстук ядовито-голубого цвета, завел знакомство с товарищем Швондером и день ото дня шокировал Преображенского и Борменталя. Поведение новоявленного существа было дерзким и хамоватым. Он мог плюнуть на пол, напугать Зину в темноте, прийти пьяным, завалиться спать на полатях в кухне и т.д.<span>Когда профессор попытался с ним поговорить, ситуация только ухудшилась. Существо потребовало паспорт на имя Полиграфа Полиграфовича Шаровича. Швондер потребовал прописать нового жильца в квартире. Преображенский сначала возражал. Ведь Шариков не мог быть полноценным человеком с точки зрения науки. Но прописать все же пришлось, так как формально закон был на их стороне.</span><span>Повадки собаки дали о себе знать, когда в квартиру незаметно пробрался какой-то кот. Шариков метнулся за ним в ванную, как очумелый. Предохранитель защелкнулся. Так он оказался в ловушке. Коту удалось сбежать в окно, а профессор отменил всех пациентов, чтобы вместе с Борменталем и Зиной спасти его. Оказалось, что во время погони за котом, он свернул все краны, отчего вода стала заливать весь пол. Когда дверь открыли, все дружно стали убирать воду, но Шариков при этом отпускал нецензурные словечки, за что был выгнан профессором. Соседи жаловались, что он бьет у них стекла и носиться за кухарками.</span>