3.<span>И.А. Крылов писал басни и комедии </span>
Мне кажется в верх если что прости за бред
Как звучит полное имя имени ТРИШКА:
Ответ: Трифон
Когда мама ушла за покупками для праздничного стола, папа спросил меня:
- Ты знаешь, как в порту встречают корабль, возвратившийся из дальнего плаванья?
- Нет, - говорю. - Я же никогда не был в порту.
- Его встречают салютом: ба-бах! ба-бах! - объясняет папа и предлагает. - Почему бы нам ради маминого праздника не встретить маму салютом из воздушных поцелуев?!
- А в каком порту? - спрашиваю я.
- Да не в порту, а в нашем дворе, на подходе к дому, - уточняет папа. - Когда она будет возвращаться из магазина.
- Ура! - обрадовался я. - Наша мама - корабль!
А папа посмотрел на меня очень серьезно и говорит:
- Только сначала надо эксперимент провести - измерить скорость воздушных поцелуев. Тогда мы будем точно знать, в каком месте двора и с какой силой поцелуи натолкнутся на маму.
Я вышел во двор, папа - на балкон.
- Лови! - кричит папа, пускает воздушный поцелуй и включает секундомер.
... Бац!!! И я лежу на снегу. Это воздушный поцелуй уложил меня наповал. Не успел я поднятья, как подбежал взволнованный папа.
- Ой-ей-ей! - сказал он. Ты в порядке? Ну, слава Богу! Дальнейший эксперимент мы будем проводить на кошках и собаках. На четырех ногах им легче удержаться.
Тут же мы поймали дворовую кошку Синьку, посадили на дорожке, по которой должна была пройти мама, и папа пустил с балкона новый поцелуй.
Синьку приподняло, словно смерчем, закрутило и шлепнуло в сугроб. Перепуганная Синька выскочила из сугроба и с диким воплем забралась на самую верхушку березы.
В течение последних четырех лет мне случалось быть предметом журнальных замечаний. Часто несправедливые, часто непристойные, иные не заслуживали никакого внимания, на другие издали отвечать было невозможно. Оправдания оскорбленного авторского самолюбия не могли быть занимательны для публики; я молча предполагал исправить в новом издании недостатки, указанные мне каким бы то ни было образом, и с живейшей благодарностию читал изредка лестные похвалы и ободрения, чувствуя, что не одно, довольно слабое, достоинство моих стихотворений давало повод благородному изъявлению снисходительности и дружелюбия.
Ныне нахожусь в необходимости прервать молчание. Князь П.А. Вяземский, предприняв из дружбы ко мне издание "Бахчисарайского фонтана", присоединил к оному "Разговор между Издателем и Антиромантиком", разговор, вероятно, вымышленный: по крайней мере, если между нашими печатными классиками многие силою своих суждений сходствуют с Классиком Выборгской стороны, то, кажется, ни один из них не выражается с его остротой и светской вежливостью.
