"Лицо Ноздрева, верно, уже сколько-нибудь знакомо читателю. Таких людей приходилось всякому встречать не мало. Они называются разбитными малыми, слывут еще в детстве и в школе за хороших товарищей и при всем том бывают весьма больно поколачиваемы. В их лицах всегда видно что-то открытое, прямое, удалое. Они скоро знакомятся, и не успеешь оглянуться, как уже говорят тебе: ты. Дружбу заведут, кажется, навек; но всегда почти так случается, что подружившийся подерется с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и в двадцать: охотник погулять. Женитьба его ничуть не переменила, тем более что жена скоро отправилась на тот свет, оставивши двух ребятишек, которые решительно были ему не нужны. За детьми, однако ж, присматривала смазливая нянька. Дома он больше дня никак не мог усидеть. Чуткой нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съездами и балами; он уж в одно мгновенье ока был там, спорил и заводил сумятицу за зеленым столом, ибо имел, подобно всем таковым, страстишку к картишкам. В картишки, как мы уже видели из первой главы, играл он не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или же задавали передержку его густым и очень хорошим бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой. Но здоровые и полные щеки его так хорошо были сотворены и вмещали в себе столько растительной силы, что бакенбарды скоро вырастали вновь, еще даже лучше прежних. И, что всего страннее, что может только на одной Руси случиться, он чрез несколько времени уже встречался опять с теми приятелями, которые его тузили, и встречался как ни в чем не бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего.<span> Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели. Если же этого не случится, то всё-таки что-нибудь да будет такое, чего с другим никак не будет: или нарежется в буфете таким образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврет совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти и тому подобную чепуху, так что слушающие наконец все отходят, произнесши: "Ну, брат, ты, кажется, уж начал пули лить". Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины. Иной, например, даже человек в чинах, с благородною наружностью, со звездой на груди, будет вам жать руку, разговорится с вами о предметах глубоких, вызывающих на размышления, а потом, смотришь, тут же, пред вашими глазами и нагадит вам. И нагадит так, как простой коллежский регистратор, а вовсе не так, как человек со звездой на груди, разговаривающий о предметах высоких и предметах, вызывающих на размышление; так что стоишь только да дивишься, пожимая плечами, да и ничего более. Такую же странную страсть имел и Ноздрев. Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал: распускал небылицу, глупее которой трудно выдумать, расстроивал свадьбу, торговую сделку и вовсе не почитал себя вашим неприятелем; напротив, если случай приводил его опять встретиться с вами, он обходился вновь по-дружески и даже говорил: "Ведь ты такой подлец, никогда ко мне не заедешь". Ноздрев во многих отношениях был многосторонний человек, то-есть человек на все руки. </span>
Якщо я б жив у нещасті мені було погано, але я співчуваю цим людям які живуть у нещасті но ось мені пощастило я живу у щасті.Коли мені було 2-3 годика я даже не знав навіща нам жити,украинский.Але коли мені исполнилося 6 літ я вже навчився читати але не на українському потім я пішов у школу я був такий радий що в ней попав.Бережіть своє щастя
Солнце, блистающее на небе, раскинуло свои лучи, и прячась за горами, собираля лучи света с травы, оставляя без света единственный цветок на опушке. Такое предложение пойдёт?
1. Жилин и Костылин в сарае.
2. Письма родным.
3. Побег ночью.
4. Девочка Дина.
5. Прощание Дины с Жилином.
6. Жилин пошёл служить на Кавказе.
<span>Повесть о Петре и Февронии Муромских» «Повесть о Петре и Февронии Муромских» — это произведение житийного жанра. Жития святых — это описания жизни духовных и светских лиц, канонизированных христианской церковью. Современное и древнерусское значения слова «повесть» различны между собой. В Древней Руси это не жанровое определение произведения: «повесть» означает «повествование». Жанр «Повести о Петре и Февронии Муромских» — житие. В середине XVI века писатель Ермолай-Еразм написал это житие о муромских князьях, о которых сохранились только народные предания. Это житие, как и другие жития, состоит из трёх частей. Как произведение христианской культуры, житие Петра и Февронии Муромских посвящено жизни князя и княгини «в Боге» и пронизано чувством любви к людям, которое в Евангелии названо главной добродетелью. Поступки героев продиктованы также другими добродетелями — мужеством и смирением. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» — это зашифрованный текст. Надо расшифровать этот текст, дабы понять, что же думали наши предки, читая это необычное житие. 1 часть. Князь Пётр убивает змея. Змей в житии — это дьявол, «искони ненавидящий род человеческий», искуситель. Дьявол вызывает человека на грех, заставляет его сомневаться в существовании и могуществе Бога. Противопоставить искушению и сомнению можно веру: меч для сражения со змеем Пётр находит в алтарной стене (алтарь — главная часть церкви). Пётр убивает змея, но вражеская кровь попадает ему на тело. Это символ того, что сомнение закрадывается в душу князя, болезнь — это смятение духа. Сомнение — это грех, и князю нужен врач, то есть глубоко верующий человек, который поможет избавиться от сомнений и очистить душу от греха. На этом заканчивается первый сюжет. 2 часть. Дева Февронш лечит князя Петра. Дева Феврония говорит князю: «Отец мой и брат — древолазы, в лесу они собирают с деревьев дикий мёд»: мёд — символ божественной мудрости. Слуга князя называет крестьянку девой, как называли женщин, посвятивших себя Богу. «Тот сможет его излечить, кто потребует князя твоего себе…»: князь представляет высшую власть на земле, и потребовать его к себе может только Господь. Условия выздоровления князя: «Если будет добросердечен и невысокомерен, то, будет здоров». Князь проявил гордыню: внешнее — земную власть — он поставил выше духовного, скрытого внутри; он солгал Февронии, что возьмёт её в жёны. Феврония лечила князя при помощи символических предметов. Сосудец — символ человека: человек — сосуд Божий. Хлебная закваска: хлеб — символ Церкви Христовой. Баня — очищение от грехов. От одного непомазанного струпа вновь стали расходиться язвы по телу князя, так как один грех порождает другой, одно сомнение порождает неверие. 3 часть. Княжение Петра и Февронии. Изгнание. Чудеса. Смерть святых и чудеса после смерти. Княжили Пётр и Феврония в Муроме благочестиво: «И княжили во граде том как чадолюбивые отец и мать. Всех равно любили, только не любили гордости и грабежа. Принимали странников, насыщали голодных, одевали нищих, избавляли несчастных от напастей». Перед смертью Пётр и Феврония приняли монашество. Монахов и монахинь запрещено было хоронить даже на одном кладбище, а тем более в одном гробу. Таковы были правила внешнего мира. Когда князь сообщает Февронии, что он не может больше ждать её и готов умереть, то есть предстать перед Господом, она втыкает в недошитый покров иглу и обматывает вокруг неб нитку. Автор рассказывает нам об этом, имея в виду, что жена и муж — едина плоть. Жена за мужем, как нитка за иголкой. Поступок Февронии означает её согласие последовать вслгд за мужем. То, что Пётр и Феврония оказывались в одном гробу, означает, что устремления души выше внешних правил, установленных людьми</span>