Это план:
Для начала разделим понятия «писатель», «автор» и «повествователь».
Писатель – человек, написавший данное произведение, то есть лицо, стоящее вне структуры художественного текста и принадлежащее миру реальной действительности.
<span>Автор – образ писателя в созданном им произведении, который возникает в сознании читателя на основании прочитанного текста. </span>
Повествователь – образ рассказчика в произведении, лицо, от имени которого ведётся рассказ о людях и событиях. Таким образом, между читателем и героями рассказа\ романа всегда стоит как бы посредник — тот, кто повествует о событиях.
<span>Разницу уловили? Так вот, повествование от первого лица – это некая заявка на тождество автора и повествователя. </span>
Повествователь раскрывает сюжет, ссылаясь на «Я» (или «мы»), и персонаж всегда присутствует внутри собственной истории.
«Я» может быть главным героем (Сергей Леонтьевич Максудов – «Театральный роман» Булгакова), или кем-то близким к главному герою (доктор Ватсон у Конан Дойла), или совсем вспомогательным персонажем (Ник Каррауэй – «Великий Гэтсби» Фицджеральда).
Но в любом случае «Я» имеет собственные мнения и предубеждения. «Я» предоставляет информацию (или намеренно отказывает в ней – в зависимости от взгляда на происходящее), на основании которой читатель определяет свое отношение к рассказчику и другим героям и решает, что же происходит на самом деле.
Теперь на примере. «Первая любовь» Тургенева.
Помните, повествование ведется от имени Владимира? Ему шестнадцать лет, и соответственно, он передает события в своей интерпретации – очень молодого человека, почти подростка. В силу недостатка жизненного опыта Владимир не может правильно оценить взаимоотношения своего отца и Зинаиды. Информация, которой владеет «Я», неполная, и такой же неполной поступает читателю. Однако это ничуть не мешает читателю сделать собственные выводы о происходящем и сформировать собственное отношения к героям. И, скорей всего, отношения сформировались именно те, которые имел в виду сам Тургенев.
На основании этого примера (как и многих других) можно выделить основные особенности произведений, написанных от первого лица:
<span>1). естественность изображения внутреннего мира самого повествователя и </span>
<span>2). ограничение в изображении внутреннего мира других персонажей и в изображении внешнего мира. </span>
Уже не план
Я убрал руку со стены, прекратив поиски выключателя. Прошло какое-то время. Минуты или секунды - не знаю. Сердце отчаянно колотилось в груди. Я чувствовал, как кровь бьет в висках. Стало очень холодно.
- Привет, - сказал я.
Ответа не последовало. Я слышал, как далеко внизу с какой-то трубы падают капли конденсата. Я слышал собственное дыхание. Я слышал доносящееся издалека, из другого мира, где светило солнце, торжествующее карканье вороны. Может, она только что разгрузилась на капот моего автомобиля. Мне действительно нужна сова, подумал я. Просто не знаю, как я сумею без нее обойтись.
- Привет, - вновь подал я голос. - Ты можешь говорить?
Тишина.
Я облизнул губы. Я стоял в темноте, обращался к призракам и, тем не менее, не казался себе полным идиотом. Отнюдь. Я чувствовал холод, которого сначала не было, и знал, что я в подвале не один.
- Тогда ты можешь стучать. Наверняка можешь, если тебе по силам захлопнуть дверь.
Я стоял и вслушивался в падение капель. Других звуков не было. Я уже поднял руку к выключателю, когда где-то под ногами раздался негромкий стук. В "Саре-Хохотушке" подвал глубокий, и три верхних фута бетона изолированы большими панелями "инсу-гард". И звук, который я слышал, возникал, я мог в этом поклясться, при ударе кулака о такую панель.
От этого удара волосы у меня встали дыбом, глаза едва не вылезли из орбит, а вся кожа покрылась мурашками. В подвале что-то есть! Что-то мертвое. Я более не мог нажать на рычажок выключателя, даже если бы и захотел. У меня не было сил поднять руку.
Я попытался заговорить, но сподобился лишь на сиплый шепот:
- Ты здесь?» (Стивен Кинг. Мешок с костями)
<span>«Я» может рассказывать о своих чувствах как угодно, и никто из критиков не вправе упрекнуть автора, что у героя от страха зачесалась правая пятка, а не волосы встали дыбом. «Я» так чувствую. </span>
<span>Для разговора с критиками отмазка неплохая, но в отношениях с читателями не стоит доводить ее до абсурда. Если «мне» в драке проломили череп, вряд ли «Я» смогу произнести длинный монолог, бичующий несовершенства нашего мира. </span>
Читатель любит правдоподобие, даже если оно к а ж у щ е е с я (то есть литературный вымысел, но не противоречащий законам физического мира).
Вершина литературного мастерства – образ героя описан так живо, что читатель полностью отождествляет автора и «Я» повествователя.
Порой это бывает даже наивно. Читатель начинает писать письма на Бейкер-стрит, 221-б, с просьбой разобраться в каком-то запутанном деле, или подозревать, что несовершеннолетними девочками увлекался сам Набоков, а не Гумберт Гумберт.
У Г.Р. Державина и А.С. Пушкина есть стихотворение с одинаковым названием – «Памятник». Однако на этом совпадения этих двух произведений не заканчиваются. Оба стихотворения восходят к вольному переводу оды древнеримского поэта Горация «К Мельпомене», сделанному М.В. Ломоносовым.
Больше того, по форме стихотворения Державина и Пушкина очень похожи. Можно сказать, что они развиваются по единому шаблону, используют общие формулы: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» - «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный»; «Нет, весь я не умру» - «Так! — весь я не умру»; «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой» - «Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных» и т.п.
Однако стихотворения этих поэтов наполнены разным идейным содержанием. Так, Державин представляет себя в своем «Памятнике» как человека и поэта. Он - не только творец, но и придворный. Поэтому его будут чтить за то, что он искренне и правдиво смог беседовать с царями, смог в новой художественной форме – «дерзнул в забавном русском слоге» - говорить о добродетелях власть имущих: «О добродетелях Фелицы возгласить». Кроме того, Державин ставит себе в заслугу смелость говорить о высших духовных ценностях, о боге.
Пушкин же в своем «Памятнике» позиционирует себя, в первую очередь, как поэта, а уже через это – как гражданина и гуманного человека. Уже в первых строках он подчеркивает свою близость к народу – «К нему не зарастет народная тропа». Именно народная слава для него - самое ценное: «И долго буду тем любезен я народу…»
Что же Пушкин ставит себе в заслугу? Больше всего поэт ценит в своем творчестве гуманизм («чувства добрые я лирой пробуждал», «милость к падшим призывал») и бескомпромиссное свободолюбие, оппозицию существующему строю («в мой жестокий век восславил я Свободу»).
Таким образом, ценности Пушкина стоят на шаг дальше в плане личного и гражданского развития, чем ценности Державина. Если художник 18 века ценит свои художественные заслуги и близость к власти, то художник 19 века ставит на первое место нравственные и общественные заслуги своей поэзии, провозглашая идеал не только поэта, но и прогрессивного человека.
Кирила Петрович Троекуров и Андрей Гаврилович Дубровский — типичные представители поместного дворянства дореволюционной России первой половины 19 века. У них много общего. Оба они в молодые годы служили царю и получили офицерский чин. Оба женились по любви, а затем рано овдовели. У обоих родилось по одному наследнику. У Дубровского — сын Владимир, у Троекурова — дочь Маша. Выйдя в отставку, каждый из них поселился в своем поместье. Наделенные одинаковыми правами и привилегиями, они, однако, пользуются ими по-разному и ведут образ жизни по своему усмотрению. Властный Кирила Петрович построил свои отношения с другими помещиками исключительно на угодничестве и лести. Все перед ним трепетали, все старались угодить, сделать и сказать приятное. И не дай бог ввести его в гнев! Отказаться от приглашения Кирилы Петровича хоть на один из пиров, которые он постоянно устраивал для своего увеселения, никто из помещиков не осмеливался. Никто не смел возразить и на его оскорбления в свой адрес. Поистине, человек делал все, что хотел, и не боялся при этом получить отпор или хотя бы порицание. С крестьянами своими Кирила Петрович обходился «строго и своенравно». Совершенно по-другому представлен автором Андрей Гаврилович Дубровский. Отказавшись в свое время от покровительства Троекурова, Дубровский ведет скромный образ жизни. Приглашения соседа он если и принимает, то никогда не позволяет себе льстить или намеренно угождать хозяину. И, что интересно, надменный Троекуров одного его только и уважал и никогда не позволял себе высказать в адрес Дубровского какой-либо грязной шутки. Многие пытались вести себя с Троекуровым подобно Дубровскому, но тот быстро отбил у них эту охоту «и Дубровский один остался вне общего закона». Однако дружба, которая зиждется на одностороннем уважении, не может быть крепкой. Поэтому-то и расстроил ее первый серьезный случай.