Сходства. Оба любили приключения, были мечтателями, авантюристами, верили в чудо.
Различия. Грэй был богат, жил в достатке, в отличие от Асоль.
Евгений Онегин был молодым петербуржцем, на время начала романа ему двадцать шесть лет. Автор описывает коротко его жизнь: он учился «чему-нибудь и как-нибудь», то есть был совершенно не приучен к серьёзной последовательной работе. Но так как способностями от природы он был одарён в достаточной степени, то они всё равно каким-либо образом должны были проявить себя.
Светскую жизнь он начал вести лет в шестнадцать, и очень скоро она ему наскучила, потому что была предсказуема и однообразна. Вместе с тем она в значительной мере развратила Евгения, и без того не привыкшего к напряжению («Но был ли счастлив мой Евгений?»). Лицемерие и холодный флирт убили в нём юношескую мечтательность и романтику, сделали его скучающим циником. Евгений мастерски изображал чувства, чтобы преуспеть в светском обществе («Чем меньше женщину мы любим, / Тем легче нравимся мы ей»). Но став в этой игре виртуозом, достигнув предела, невольно он вышел за него и разочаровался («В большом рассеянье взглянул, / Отворотился — и зевнул»).
Произошло это потому, что человек может, конечно, приспособиться практически к любой системе отношений, вот только при этом такое приспособление будут сопровождать определённые реакции («Короче: русская хандра / Им овладела понемногу»), У человека есть вполне определённая нравственная природа, человек при призванию — творец, искренне любящий других людей. Но для выявления истинного предназначения того или иного человека желательно его существование в соответствующей социальной среде, которая стимулирует именно высшее, творческое начало. Если общество построено на искажённых основаниях, то и человек искажается под его воздействием. Он может сопротивляться искривлённой среде, но тогда на его положение будет наложена печать драматизма.
Евгений Онегин не был выдающимся человеком для того, чтобы суметь справиться с разлагающим влиянием неправильно устроенного общества, но он ясно понимал его фальшь и устранился из такой жизни. При этом он не нашёл равноценной замены, потому что его затворничество было бы благом при упорном систематическом труде, но «труд упорный ему был тошен». При этом он был рачительным хозяином. Автор совершенно без иронии сообщает, что Онегин «читал Адама Смита» и «Ярем он барщины старинной / Оброком лёгким заменил».
В деревне он продолжал скучать. Познакомившись с Владимиром Ленским, он полюбил общаться с ним, потому что тот напоминал его молодые годы, когда он сам был полон энергии, кипуч и горяч, не успев ещё разочароваться в том мире, куда так страстно стремился. Онегина подкупала непосредственность и незаурядность молодого друга («Он слушал Ленского с улыбкой», «Он охладительное слово / В устах старался удержать»).
Случайное знакомство с семейством Лариных Онегина ничуть не воодушевило, однако он уже тогда выделил Татьяну:
«Неужто ты влюблён в меньшую?»
«А что?» — «Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт...»
Поразительный факт — девушек новому гостю даже не представили.
Внезапная любовь Татьяны у Онегина не вызвала ответного чувства — он был ещё слишком пресыщен, «Но обмануть он не хотел / Доверчивость души невинной» и смог достойно объясниться с Татьяной, отдав ей должное:
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единый, —
То верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Евгений Онегин недаром устранился от света. Он продолжал оставаться благородным человеком, хоть его благородство и было пассивно. Ссора с Ленским была им самим целиком выдумана. Он сам это прекрасно сознавал («На тайный суд себя призвав, / Он обвинял себя во многом...»), но оказался неспособен уйти от формальных привычек и правил света даже фактически уйдя из него. Великосветские игры и маски в его душе оказались сильнее твёрдого осознания эпизода («Но дико светская вражда / Боится ложного стыда»). Он испугался «шёпота, хохотни глупцов» и убил своего друга, этим самым убив что-то и в себе.
Онегин уехал, потому что хотел убежать от самого себя, но душевных сил на глубокое раскаяние и перемену жизни у него не было. Встреча с Татьяной спустя несколько лет поразила его. Татьяна превратилась в богиню, сохранив свою душевную мощь, и Онегин понял, что его бегство было напрасно.
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мёртвой след...
Жизнь так или иначе привела Онегина к логическому завершению его молодости — это полный крах, пережить который можно, только жесточайшим образом переосмыслив предшествующую жизнь. Для усиления эффекта Пушкин заставил Онегина влюбиться именно в Татьяну, но это могла быть другая женщина. Суть в том, что внушённые с ранней юности маски и роли терпят жестокое поражение и жизнь таким образом даёт герою шанс на обновление нравственных чувств, шанс на новые смыслы существования. Известно, что в последней, зашифрованной главе, Пушкин приводит своего героя в стан декабристов.
