Эпизод «Бал в доме Фамусова» чрезвычайно важен для всей комедии, так как является кульминацией произведения. Развитие сюжета достигает в этом эпизоде особого напряжения, начинает четко звучать главная идея пьесы: противостояние «века нынешнего» и «века минувшего».
<span> Чацкий, олицетворяющий современность, всячески бранит Фамусова. Он открыто выражает свои мысли, «служит делу, а не лицам». Фамусов же осуждает молодежь за новые начинания. Таковы и его гости: они дорожат дворянством, думают лишь о развлечениях, выставках, нарядах. Молодые барышни заботятся о том, как найти выгодного жениха. Загорецкий – яркий пример отъявленного мошенник, плута, вора. Когда появляется старуха Хлёстова, Чацкий дерзко осмеивает Загорецкого, и гостья этим поступком крайне недовольна. </span>
<span> Софья дает понять главному герою, что не любит его, и открывает свои чувства Молчалину, а о Скалозубе говорит как о «герое не ее романа». Но Чацкий не верит девушке. Он понимает, что скрывается под любезно-фальшивой маской Молчалина, не верит в ее любовь к такому ничтожеству. Окружающим на балу начинает казаться, что, действительно, у Чацкого «ум с сердцем не в ладу». </span>
Главный герой все больше раздражает Софью своими резкими выпадами в сторону Молчалина, и она в отместку пускает слух о его сумасшествии. Сплетня заинтересовала людей, любящих посудачить, попала на подготовленную почву: Чацкий к тому моменту успел настроить против себя многих гостей. Слух быстро распространился в обществе, обрастая такими подробностями, какие по отношению к Чацкому и представить трудно. Кто-то вдруг сообщает, что ему прострелили голову, а в конце вообще оказывается, что молодой человек – беглый преступник!
<span> </span>
<span> На сторонника крепостнических взглядов и старой морали идет в наступление умный, свободолюбивый защитник прав человека, смотрящий на жизнь и людей иными глазами. Во взглядах на образование, службу, в отношении к людям, в понимании цели жизни Чацкий противостоит обществу невежд и крепостников. Старый мир еще силен, и ряды его сторонников многочисленны. Фамусовское общество встало единым фронтом против Чацкого: оно почувствовало в нем идейного врага. </span>
<span> В последнем монологе третьего действия Чацкий осуждает Москву и Петербург за то, что они берут пример с других стран, обличает странную моду: </span>
Москва и Петербург – во всей России то,
Что человек из города Бордо,
Лишь рот открыл, имеет счастье,
Во всех княжён вселять участье…
<span> Но все эти восклицания и гневные тирады гости стараются пропускать мимо ушей. Они расходятся и начинают заниматься каждый своим делом. И снова гости Фамусова делятся своими мыслями. Они думают лишь об увеселениях, выставках, нарядах и женихах, боятся только за свой дворянский чин. </span>
<span> Этот эпизод сорвал маски с героев, открыл все лица, стал кульминацией комедии. Мы узнали, что Чацкий не одинок в обществе Фамусова, но ряды его сторонников весьма немногочисленны, и старый мир, «прошедший век», еще силен</span>
Главный змей-искуситель — сосед Санька — “был вреднее и злее всех левонтьевских ребятишек”. Когда его сёстренки и братишки съели все свои ягоды, он упрекнул Витю в жадности и трусости. Этого стерпеть мальчик никак не мог и легко “попался на уду”, позволил съесть и свою землянику.
<span>Этот Санька посоветовал обмануть бабушку: “Ты в туес травы натолкай, сверху ягод — и готово дело! ” Мальчик так и поступил. Чтобы вредный Санька не проболтался, пришлось для него из кладовой украсть калач. </span>
<span>Вину свою мальчик почувствовал сразу: долго не мог уснуть, с тоской ожидал возвращения бабушки, думал: “Вон как хорошо было жить. Ходи, бегай, играй и ни о чём не думай”. Вечером он не спешит домой, спать ложится в кладовке. </span>
<span>“И срамила же меня бабушка! И обличала же! Только теперь, поняв до конца, в какую бездонную пропасть ввергло меня плутовство и на какую «кривую дорожку» оно меня ещё уведёт, коли я так рано взялся шаромыжничать, коли за лихим людом потянулся на разбой, я уж заревел не просто раскаиваясь, а испугавшись, что пропал, что ни прощенья, ни возврату нету... ” </span>
<span>“Я зажмурился и открыл глаза. Ещё раз зажмурился, ещё раз открыл. По скоблёному кухонному столу, будто по огромной земле, с пашнями, лугами и дорогами, на розовых копытцах скакал белый конь с розовой гривой”. </span>
<span>Существует русская поговорка “Не выноси сор из избы”. Но бабушка Катерина Петровна всем, кого встречала в это утро, рассказывала про проступок внука? </span>
<span>Виктор Астафьев не рассказал нам, каким образом раскрылся обман в городе. Мы знаем только по словам бабушки, что купила ягодки “культурная дамочка, в шляпке”. Возможно, прямо на рынке, пересыпая ягоды, она увидела вместо ягод траву и стала справедливо возмущаться при виде столь явного мошенничества. Поставьте теперь себя на место бабушки, и вы поймёте, как стало стыдно и неудобно пожилому человеку. </span>
<span>Прощение у бабушки предшествовало наказанию, ведь пряник уже был куплен, а мальчик ещё не повинился. Уже зная об обмане, бабушка всё же покупает внуку пряник — коня с розовой гривой. </span>
<span>Пряник для мальчика был и игрушкой, и лакомством, и символом. </span>
<span>Писатель рассказывает о себе правдиво, не приукрашивая действительности, он вынес для себя уроки из этой истории. </span>
<span>Этот рассказ о детстве — чудной поре познания мира, первых столкновений с жизнью, времени, когда ты бывал невозможно счастлив и безнадёжно одинок. Есть такое выражение: “Все мы родом из детства”. Оно подчёркивает, что детство очень важно в становлении характера, в формировании представлений о мире и людях. Это время согрето любовью и заботой родных людей, их бесконечным терпением и добротой, поэтому и вспоминается как счастливая пора в жизни любого человека. А если оно пришлось на суровые, голодные годы? Но и тогда оно было прекрасным, потому и помнится.</span>
Для цього часу характерне торжество інтуїції, підсвідомого начала в творчості. Митці XX століття — це люди-бунтарі, ідеалісти, інтуїтивісти. Вони заперечували природне, реальне, прагнули підйому над реальним досвідом, специфічного осмислення реальної дійсності, відмову від констатації фактів. Модерна література — це література дослідження, а не констатації. Те, що я сьогодні говорю, завтра може бути висміяне мною.
Елітаризм — характерна ознака нової літератури. Народництво піддане нищівній критиці й відкинуте як застаріле. Замість суспільних відмінностей (шляхетські титули) ознакою обраності виступає всеосяжний інтелектуалізм. Крім формальної освіченості й орієнтування в найсучасніших тенденціях світової політики, культури, науки й мистецтва, проникнення в глибину буття активізує інтерес художників слова до таємних знань: містики, теософії, масонства.
Індивідуалізм і глибока самотність оточує митців українських слова минулого сторіччя. Незрозумілість сучасниками, хворобливе переживання власної виключності, репресії, заслання, арешти, нищення однодумців — усе це викликало страшний дефіцит адекватного спілкування, пошанування й затребуваності власних творів.
Епоха атеїзму й позірного торжества теорії еволюції, романтичний ідеал творця як титана-богоборця спричинили поширення "каїнівського синдрому" — ідеалізму й релігійних пошуків поза традиційними церквами, а інколи й поза релігією. Літератори цього часу рівняються на ідеал людинобога, де творчість аналогічна божественній дійсності. Кожен художній твір і література як така — акт творення нової дійсності.
Українська література XX століття — література ночі людської свідомості. Більшість митців стали фізично й психічно хворими в комуністичних концтаборах, катівнях НКВС, лихолітті революції й двох колосальних воєн. Звідси поглиблений інтерес до психоаналізу Зігмунда Фрейда, іноді психологізм художнього мислення.